– Что скажете, ребята? – обернулся к коллегам Бурский.
Машина остановилась. Шофер пошел умываться к чешме, звонкая струя воды, вытекающая из железной трубы, одна нарушала обступившую их тишину.
– Согласны. Ох, благодать! – воскликнул Шатев, оглядываясь вокруг.
– А воздух, воздух – хоть с хлебом его ешь, как сказал поэт… Только вот найдутся ли свободные номера? – засомневался оператор.
– Я же вас предупредил, что здесь не Пампорово со всякими там гранд-отелями, саунами и кегельбанами. Это местечко называлось когда-то Карабалкан, а после свержения османского ига стало Чернатицей. Бьюсь об заклад, что сейчас, не в сезон, в «Горицвете» все номера пустуют. На горячую ванну или хотя бы на душ не рассчитывайте. И туалет – а точнее, нужник – один на всех, вон он в сторонке виднеется. Так что добро пожаловать!
Ресторан был закрыт, зато все комнаты – действительно свободны и даже не заперты. Дежурного не было, и Лилков щедро выделил каждому по отдельному номеру. Разместившись, вся группа, оставив шофера (у машины забарахлил мотор), двинулась по направлению к даче.
– Погуляли, водички горной испили, вот и взыграл аппетит, – говорил Шатев. – Интересно, что будет в ресторане на ужин…
– Котлеты, – ответил Лилков. – А на гарнир фасоль. Круглогодичное меню бай Янко, он здесь сразу в трех ипостасях – и повар, и официант, и хозяин гостиницы. По части напитков тоже не ожидайте чудес – красное вино да ментовка, ничего иного здешние лесорубы не употребляют.
Солнце склонялось к верхушкам деревьев, неподвижно замерших в полном безветрии. Даже птицы умолкли. Сквозь темные стволы и золото листвы показались наконец бревенчатые стены двухэтажного добротного дома.
Отсюда, с земли, местность выглядела незнакомой, но Бурский еще издалека заметил «свою» дачу и, когда приблизились к ней, сказал:
– Вот это дом так дом.
Лилков, взглянув на приятеля подозрительно (не очередной ли розыгрыш?), подключился.
– Значит, здесь? Правильно сориентировались. Эта дача принадлежала господину Кондюкову, богачу, белоэмигранту, в тридцатые годы он был тут лесопромышленник известный. Ворочал большими делами… Да-а-а, его дачка вполне годится для моего сценария. Когда-то у нее даже собственное название было – «Горный цветок», помню, табличка висела – и на ней буквы славянской вязью. И не дачей звалась, а виллой.
– А до Кондюкова чья она была? – спросил Бурский.
– Он ее построил для молоденькой любовницы. А сам уже был полупарализованный старик. Вот отгрохал дворец, верно? Как видите, размах купеческий.
