– Боюсь, товарищ Станачков, придется вам и в третий раз туда карабкаться, – сказал Бурский. – Но сначала нельзя ли поговорить с девушкой?
– С Шинкой-то? Чего проще. Через два дома отсюда. Сейчас позову, если, конечно, застану.
Вторую половину истории (о том, как тело перенесли в Смолян) поведал полковник Пепеланов. Причем с таким множеством ненужных подробностей, что Бурский вынужден был остановить его.
– А следы? – спросил он. – Следы на песке, в том месте, откуда он упал в пропасть?
– Ну, о следах мы подумали в первую очередь! – воскликнул Пепеланов. – Возле входа в пещеру земля была ужасно вытоптана, да и как иначе… Спелеологи жались как-то вправо. А левее входа, метрах в десяти, обнаружились четкие следы. Судя по форме подошв, это ботинки… Понимаете?
– Хорошо, очень хорошо! – перебил майор. – Сделали слепки?
– Ничего себе! За кого вы нас…
– Извините, – спохватился Бурский.
– Слепки в управлении. Мы их вам передадим. Но могу сказать заранее: они не от тех туфель, понимаете? Не от тех, которые мы только что видели в морге.
– Откуда такая уверенность?
– Я абсолютно уверен, – отрезал Пепеланов. – Во-первых, обувь гораздо большего размера. Понимаете? А во-вторых… – Пепеланов сделал выразительную паузу, глядя этак особенно, будто хотел сказать: и мы, дескать, кое-что смыслим в нашей работенке, не хуже гостей столичных. – А во-вторых… следы сперва ведут к пропасти, а затем – обратно! Понимаете? Один остался в озере. Обратно вернулся другой – тот, кто отнес его в пещеру. Так что яснее ясного – это убийство!
Бурскому не нравились эта категоричность и начальственный тон. Даже полковник Цветанов не позволял себе ничего подобного. Как известно, лавры общего успеха первым пожинает начальство, но Цветанов, не в пример здешнему полковнику, понимал, что прежде всего успех зависит от способных, трудолюбивых, добросовестных сотрудников.
Появился Станачков. Облик пришедшей с ним девицы не оставлял сомнений: вот оно, истинное дитя гор, родопчанка! Высоченная, с длинными руками и ногами, мускулистая и вместе с тем плоская. У девушки были яркие зеленые глаза, но лицо, слишком крупное, с резкими чертами, напоминало мужское. И все же что-то привлекало в ее облике – наверное, глаза и буйные светло-русые волосы, свободно падающие на плечи. Вот с кого впору лепить богиню Нику, подумалось Бурскому. Кажется, подобная мысль посетила и Шатева, ибо он, заглядевшись на девушку, приосанился.
Полковник предложил Шинке проводить их к пещере (поскольку Станачков отказался, сославшись на занятость), и прекрасная родопчанка согласилась – вероятно, сильное желание реабилитироваться в глазах окружающих толкнуло ее на это. Во всяком случае, видно было, что теперь она не трусит.
