Преследованье не было трудным, так как по этой дороге, идущей на Сарай-Бату и далее на Хорезм, в обе стороны двигалось много проезжих, часто встречались караваны, а в степи повсюду были разбросаны стойбища и отдельные юрты. Все это позволяло Никите и его спутникам двигаться за отрядом Хисара в непосредственной близости, без риска обратить на себя внимание.
К ночи нукеры Хисара разбили ему в стороне от дороги походный шатер, а сами расположились в десяти шагах от него, прямо на траве, разведя большой костер и пустив стреноженных лошадей в степь. Никита, со своими людьми остановился в небольшой ложбинке, в какой-нибудь верст от этого лагеря, на всякий случай не разжигая огня. Глубокой ночью, когда костер в стойбище Хисара погас, он подобрался почти вплотную к шатру и больше часа пролежа на земле, присматриваясь и прислушиваясь.
В лагере все крепко спали,– по-видимому, Хисар был очень далек от мысли, что здесь, в самом сердце Орды, может угрожать какая-нибудь опасность, и никаких предосторожности не принимал. Пробраться к нему в шатер: прикончить его ударом кинжала было, пожалуй, не трудно, Никита хотел не этого: убийца князя Василия должен был знать и видеть – за что и от чьей руки принимает смерть.
Утром движение возобновилось в том же порядке, и продолжалось несколько дней. Никита начинал догадывать куда едет Хисар, ибо видел, что они неуклонно следуют то же дорогой, по которой сам он приехал в Сарай, но держась обратного направления. Когда, оставив в стороне Сарай-Бту, на шестой день пути они переправились через реку Джаик и свернули на юг,– предположение Никиты обратилось в уверенность: Хисар-мурза ехал в Хорезм,– очевидно, Джанибек нашел, что настало время перебросить его к границам Мавераннахра. Никите это было на руку: если так,– дальнейший их путь лежал через улус Чимтая, что в случае нужды позволяло скорее и легче уйти от преследованья.
*Д ж а и к – татарское название реки Урал.
На тринадцатый день, миновав накануне большое озеро Сам, отряд Хисара остановился на ночлег возле одинокого колодца, в самом центре Устюртской возвышенности, уже в пределах Мангышлакского ханства. Густые заросли саксаула и неровная местность дали возможность Никите и его людям, не опасаясь быть замеченными, расположиться совсем близко, на склоне холма, откуда весь лагерь Хисара был виден как на ладони.
Погода все время стояла удушливо-знойная, но в этот вечер восточный край неба внезапно стал затягиваться тучами, из которых, в быстро сгущающейся тьме, все ярче сверкали зарницы, а вскоре послышались и отдаленные раскаты грома. Приближалась гроза,– явление в этих местах редкое и к тому же крайне нелюбимое татарами, которые грозы суеверно боялись.
