Второй спутник Карач-мурзы, послушник Чудова монастыря Макар Бугаев, был высокий жилистый мужчина лет сорока пяти. Внешний облик его был звероват и угрюм, но глаза глядели из-под косматых бровей умно и беззлобно.
Приглядевшись к нему и понимая, что именно с ним полезно побольше разговаривать в пути, чтобы усвоить особенности русской речи, князь задал ему два-три вопроса. Макар отвечал охотно, и вскоре между ними завязалась беседа.
– Ты что, в Москве родился? – спросил Карач-мурза после того, как проводник обстоятельно рассказал ему историю Чудова монастыря.
– Нет, боярин, – ответил Макар, которому владыка Алексей строго наказал величать ханского посла боярином и в пути не заикаться о том, что он ордынец.– Родом я из Брянска, а в Москву попал лишь ноне, каких два лета назад.
– Пошто же ты свою землю покинул? Али в Москве тебе лучше?
– Эх, боярин, не всякому родная сторона мать, иному и мачеха,– не сразу ответил Макар, и взгляд его помрачнел… – Так, вкоротке, того не обскажешь.
– Зачем вкоротке? Сказывай, как тебе любо. Путь перед нами долгий, времени хватит.
– Ну, изволь. Коли есть охота послухать, я расскажу… Случился, стало быть, у нас на Брянщине мятеж народный супротив князя нашего Глеба Святославича. Вовсе дрянный был князь, не тем будь помянут: войнами своими, поборами да лютостью довел он народ до краю и не стало нам никакого житья. Ну, значит, и порешили его согнать долой, а к себе звать другого князя…
– Кого же хотели вы звать? – быстро вскинув глаза на рассказчика, перебил Карач-мурза.
– А соседнего князя, Карачевского, Василия Пантелеича.
– Что же, хорош был тот князь? – прозвучал новый вопрос, и если бы Макар не унесся памятью в прошлое, он бы заметил, как странно изменился голос спрашивающего.
– Не довелось мне его увидеть, боярин, но слыхивал о нем много. Сказывали у нас, что не было в ту пору на Руси лучшего князя. Даром что был молод, а нужду народную понимал и подданным своим был что родной отец. За то и сгубили его лиходеи бессовестные, царствие ему небесное,– перекрестился Макар.
– Кто же сгубил его? – с трудом скрывая свое волнение, спросил Карач-мурза.
– Да кто же, как не бояре и другие князья, его родичи? Видать, оболгали его перед великим ханом, ну тот и отнял у! него княжение. А чтобы он не поехал в Орду и перед ханом не обелился,– хотели они схватить его да убить, только не на такого напали: не дался он им в руки, еще и сам, обороняясь, смахнул голову Звенигородскому князю, своему набольшему вору. Ну и пришлось ему после того спасаться от ханского гнева. Покинул свою вотчину да и канул, как в омут…
