— Проклятье!.. — Рик был ошеломлен происходящим. — Так и оглохнуть можно.
— Ра? — спросил Триэр из-за двери, не осмеливаясь нарушить приказ.
— Мы будем рядом, — предупредил Эйлос, в который раз остановив на человеке неодобрительный взгляд.
Он дотронулся до меня, удивив нежностью, в которой сквозила гордость и удовольствие, и братья спрятались в тенях.
— Входите, — разрешила я, и Кристия с Черным Лучником и Эдом моментально оказались внутри.
Кристия метнулась ко мне, но увидела, что все в порядке, и снова стала спокойна.
— Кто на тебя напал? — прогудела она, убрав топоры.
Триэр и Эд тоже ждали ответа, скользя взглядами по комнате и глядя на следы разрушения.
— Зэн.
Ответ заставил их брови взметнуться вверх птицей удивления. Русоволосый юноша-даройо подарил мне благоговейный взгляд, но потом увидел почти голого Рика и угрюмо промолчал.
— Зэн пыталась убить тебя? — Триэр размял в ладони лист вайна. — Я слышал ритуальную молитву, принятую Серой Леди. Ты уничтожила духа наказания. Воистину я служу одной из лучших Детей Лезвия за все времена.
Он развернулся и ушел, Эд последовал за ним, поклонившись, а Кристия некоторое время постояла, осматривая мои раны.
— Что ты сделала, чтобы зэн так рассердилась на тебя? — недоверчиво проговорила хозяйка Ки-рра-Дис. — Не поверю, что ты отказалась принять наказание.
Рик потянулся за покрытыми грязью штанами и теперь вертел их, не решаясь надеть заскорузлое творение неизвестного портного.
— Это я ее разозлил, — заявил он, хотя лучше всего человеку было бы промолчать, но Рик, как я поняла, не мог не задеть невозмутимую Кристию. — Не знал, что в ваших обычаях резать себя после того, как другие твари над этим же преизрядно поработали.
— Да, человек оскорбил зэн, — подтвердила я, про себя проклиная болтливый язык, присущий всем представителя рода человеческого. — Позже я объясню, что произошло.
Кристия ушла вниз, на ее лице осталось странное выражение.
— Мне бы хотелось, чтобы ты сдерживал себя, — жестко произнесла я, обращаясь к Рику. — Не зная наших обычаев, ты рискуешь принести сильный вред нам обоим, говоря о моих делах. Мои поступки всегда взвешиваются на особых весах, и рассказывать о них лучше всего мне.
— Хорошо, — мужчина не стал спорить, чувствуя справедливость сказанного. — Все это не для меня — появления ниоткуда, зеркала с тварями в них, чудовища, демоны, — он поделился со мной опасениями, все еще не решаясь облачиться в не успевшую просохнуть одежду.
