Потом я очутился в чайной. На столе передо мной стояла початая поллитровка да какая-то закуска в тарелке. Оглушенный первым же стаканом, я тупо глядел себе под ноги.
— Что приуныл, джигит? — раздался вдруг возле меня чей-то приветливый, слегка насмешливый голос. С трудом поднял голову: Кадича.
— Что, не пьется одному? — улыбнулась она, присела рядом за столик. — Ну, давай выпьем вместе!
Кадича разлила водку по стаканам, пододвинула ко мне.
— Держи! — сказала она и задорно подмигнула, будто мы пришли сюда просто посидеть да выпить.
— Ты что радуешься? — спросил я недовольно.
— А что горевать? С тобой мне все нипочем, Ильяс! А я думала, ты крепче. Ну, где наша не пропадала! — негромко засмеялась она, придвинулась ближе, чокнулась, глядя на меня темными ласкающими глазами.
Мы выпили. Я закурил. Вроде бы немного полегчало, я улыбнулся первый раз в этот день!
— Молодец ты, Кадича! — сказал я и сжал ее руку.
Потом мы вышли на улицу. Было уже темно. Шальной ветер с озера раскачивал деревья и фонари. Земля качалась под ногами. Кадича вела меня, поддерживая под руку, заботливо приподняла мой воротник.
— Виноват я перед тобой, Кадича! — проговорил я, испытывая чувство вины и благодарности. — Но знай, в обиду тебя не дам… Сам буду отвечать…
— Позабудь об этом, родной мой! — ответила она. — Беспокойный ты. Все рвешься куда-то, а мне больно за тебя. Я и сама такая была. За жизнью не угонишься, бери, что берется… Зачем дразнить судьбу…
— Ну, это смотря как понимать! — возразил я, а потом подумал и сказал:
— А может, ты и права…
Мы остановились у дома, где жила Кадича. Она давно жила одна. С мужем они почему-то разошлись.
— Ну, я пришла, — сказала Кадича.
Я медлил, не уходил. Было уже что-то такое, что связывало нас. Да и не хотелось сейчас идти в общежитие. Правда хороша, но иной раз она слишком горька, и невольно стараешься избежать ее.
— Что задумался, милый? — спросила Кадича. — Устал? Идти далеко?
— Ничего, доберусь как-нибудь. До свидания.
Она взяла мою руку.
— У-у, замерз-то! Постой, я согрею! — проговорила Кадича, запрятала мою руку к себе под пальто, порывисто прижала к груди. Я не посмел отдернуть, не посмел воспротивиться этой горячей ласке. Под рукой моей билось ее сердце, стучало, как бы требуя своего, долгожданного. Я был пьян, но не в такой степени, чтобы ничего не понимать. Я осторожно убрал руку.
— Ты пошел? — сказала Кадича.
— Да.
— Ну, прощай! — Кадича вздохнула, быстро пошла прочь. В темноте хлопнула калитка. Я было тоже тронулся в путь, но через несколько шагов остановился. Сам не знаю, как это произошло, только я был снова возле калитки. Кадича ждала меня. Она бросилась на шею, крепко обняла, целуя в губы.
