Я полагаю, что для способного от природы человека, имеющего в себе зародыши сильного характера (особенно если у него склонности к литературе, которые предназначают его быть мыслителем или писателем) для такого человека, говорю я, в наше странное время не было бы большим несчастьем вырасти среди народа, а не среди образованных людей. Быть может, это и вовсе бы не было несчастьем?
Все люди наталкиваются на избыток препятствий. Потому что человек духовный должен быть задержан и остановлен. Он должен пробиваться сквозь затруднения. Иначе он совершенно остановится. Мы знаем, что для посредственных личностей беспрестанное воспитание и обучение языкам, танцам, правилам приличия, как это практикуется во всех странах у людей высокопоставленных, дает известное превосходство. В худшем случае кажущееся превосходство над средними людьми низшего класса. Так что обыкновенно праздный человек по сравнению с человеком трудящимся почти всегда оказывается более милым: ведь у него шире кругозор и яснее. Во многих отношениях, если даже взглянуть на дело глубже, он имеет преимущество над тружеником. Противоположное верно лишь для необыкновенных личностей, одаренных зародышем неукротимой силы, которая во что бы то ни стало достигнет развития. Для таких зародышей всего лучше та почва, на которой он свободнее будет расти. Там, где есть желание, должен найтись и путь.
Одновременно с гением, человек бывает одарен и возможностью развития, даже уверенностью в развитии. Часто случается даже, что неумелое окапывание и удобрение вреднее, чем отсутствие ухода, и убивает то, что слепой жестокий случай щадит. Редко бывает, чтобы каких-нибудь Фридрихов или Наполеонов воспитывали с целью подготовить к последующей деятельности. Чаще всего даже они подготовляются совсем иным путем: в одиночестве и страдании, в нужде и при неблагоприятных обстоятельствах. В наше время мы видим двух гениальных людей: Байрона и Бернса. Оба они по велению природы должны были стремиться к зрелому мужеству и бороться, преодолевая бурю и натиск тридцать шесть лет. И все же один только даровитый земледелец добивается частичной победы. Гениальный же дворянин борется, не жалея труда, и умирает, когда лишь в отдалении слышится обещание успеха его деятельности. Правда, как сказано где-то: только артишок не может расти вне сада. Желудь бросают куда попало и он питается на невспаханной почве, а вырастает в виде дуба. Каждый лесовод подтвердит, что жирная земля губительна для желудей. Чем легче почва, темь крепче и плотнее дерево. Но тем оно и ниже ростом. То же самое происходит и с духом человеческим: он будет чист, лишится своих недостатков, если он станет страдать за них. Кто боролся хотя бы только с бедностью и тяжким трудом, тот оказывается сильнее и более сведущим, чем тот, кто удалился с поля битвы и осторожно спрятался между обозами с провиантом. В этом смысле один опытный наблюдатель нашего времени сказал: "Если бы мне нужно было отыскать человека с определенно развитым характером (определенно и искренно, в определенных границах), человека с умом проницательным, мужественного, сильного духом и сердцем, а не с исковерканным характером, с надменностью, заменяющей мужество, со спекулятивным мышлением и призраком силы вместо проницательности и мощи, я обратился бы скорее к низшим, а не к высшим сословиям, и там стал бы его искать".
