XV. Благословенная надежда - утеха человечества - ты рисуешь на стенах тесной тюрьмы человека прекрасные, далеко простирающиеся ландшафты и проливаешь священный мягкий свет даже в глубокую ночь смерти. Ты в сем мире - всеобщее достояние. Для мудреца ты - священное знамя, начертанное на вечном небе, под которым он победит. Потому что сама борьба уже означает победу. Для глупца ты - временная Fata Morgana, тень от тихой воды, нарисованная на засохшей земле, облегчающая усталому путнику его странствование по пескам даже тогда, когда она оказывается призраком.
XVI. Хотя перед нами много труда, хотя нам предстоит переправа через далекие моря и ревущие пучины, но разве это ничто, если перед нами внезапно показывается полярная звезда на небе, если вечный свет сияет сквозь грозные тучи и бушующие волны, если вдали виден маяк, к которому в течение всей жизни мы неуклонно стремились? Разве это ничто, о, Боже, разве это не все для нас?
XVII. Чего ты, собственно, боишься? Почему ты, крадучись, пробираешься, дрожа и пугаясь, как трус? Презренное двуногое создание! В чем состоит в общем итоге худшее, чего ты можешь опасаться? Смерть? Допустим смерть. И, скажем, муки ада и все, что дьявол и человек может или хочет против тебя предпринять! Разве нет у тебя мужества, разве ты не можешь перетерпеть, чтобы то ни было, и, как дитя свободы, хотя и изгнанное дитя, топтать ногами даже самый адский огонь в то время, как он пожирает тебя? Пусть же совершится, что может. Я пойду всему навстречу и бросаю судьбе вызов.
XVIII. Редко случается, чтобы жизнь человеческая вела к нравственной погибели без того, чтобы главная вина не лежала в неудачном внутреннем устройстве, в отсутствии не столько счастья, сколько хорошего руководительства. Природа не создает ни одного творения, не наделив его в то же время силой, нужной для его деятельности и дальнейшего существования. Всего меньше она забывает о своем шедевре, о своей любимице, о поэтической душе. Поэтому мы и не можем поверить, чтоб какие бы то ни было внешние условия имели возможность в конце загубить душу человеческую, и даже сколько-нибудь существенно повредить его здоровью или обезобразить его внешнюю красоту, если только человеку дарован надлежащий ум. Величайшая сумма несчастий - смерть. Хуже этого ничего не может вместить чаша бытия и горестей человеческих. И все же многие люди всех времен победили даже смерть и взяли ее в плен, превратив ее физическую победу в нравственную победу человека, в печать и бессмертное освящение всего того, что человек совершил в своей жизни.
