— Что-нибудь придумаем, — бодро предположил Муэр.
— Почему вы не хотите смотреть фактам в лицо?! — Брэндон вспыхнул, и голос его задрожал. — Нам конец, ясно? Крышка!
Майк нерешительно переводил взгляд с одного на другого, потом кашлянул, чтобы привлечь их внимание.
— Вот что, братцы, уж раз все мы попади в такой переплет, что толку травить друг друга. — Он достал из кармана небольшую бутылку, наполненную зеленоватой жидкостью. — Джэбра, сорт А. Согласен участвовать в этом деле на равных.
На лице Брэндона впервые за весь день появились признаки удовольствия.
— А, марсианская водичка! Что же ты сразу о ней не сказал?
Он потянулся за бутылкой, но твердая рука перехватила его запястье. На него смотрели спокойные голубые глаза Уоррена Муэра.
— Не делайте глупостей, — сказал Муэр, — на три дня нам этого не хватит. Вы что же, хотите — сейчас напиться до положения риз, а потом умирать на трезвую голову? Нужно приберечь это на последние шесть часов, когда воздуху останется совсем мало и дышать будет трудно. Вот тогда мы разопьем эту бутылку, и нам станет все равно, когда наступит конец, а может, мы его и не почувствуем.
Рука Брэндона медленно опустилась.
— Черт возьми, Уоррен, если вас разрезать, то из вас вместо крови выйдет лед. Как вы можете рассуждать так в такую минуту?
Он дал знак Майку, и бутылка исчезла. Брэндон подошел к иллюминатору и стал смотреть в него.
Муэр стал рядом, положил руку на плечо товарища, сказал благожелательно:
— Не надо воспринимать все так трагично, дружище. Так вас надолго не хватит. Будете продолжать в этом духе — и суток не пройдет, как вы лишитесь рассудка.
Брэндон не ответил. Он с ожесточением смотрел на небесное тело, почти закрывавшее иллюминатор. Муэр добавил:
— И на Весту смотреть тоже бесполезно.
Майк Шей неуклюже придвинулся к иллюминатору.
— Если бы нам удалось спуститься, там, на Весте, мы бы спаслись. Там есть люди. Далеко мы оттуда?
— Судя по размеру Весты, не более чем в трехстах-четырехстах милях, ответил Муэр. — Не следует, однако, забывать, что ее диаметр составляет всего двести миль.
— Всего в трехстах милях от спасения, — бормотал Брэндон, — с таким же успехом могли оказаться и в миллионе. Если бы только удалось вырваться из орбиты, на которой крутится наш проклятый осколок. Суметь бы вытолкнуться из нее и начать падать. При посадке не разобьемся; у этой лилипутки такая сила притяжения, что упади на нее пирожное с кремом — и то целеньким останется.
