Глава IV. УСЛОВИЯ ИНИЦИАЦИИ
Теперь мы можем вернуться к вопросу об условиях инициации; отметим прежде всего — хотя это может показаться само собой разумеющимся, — что первое из них состоит в определенной способности или естественной предрасположенности; без нее любое усилие окажется напрасным, так как очевидно, что индивидуум может развить лишь те свои возможности, которые несет в себе изначально; эта способность, порой именуемая «инициируемостью», и представляет собой «определение качества», требуемое всеми инициатическими традициями.[22] Это условие, впрочем, — единственное, которое является общим для инициации и мистицизма; ясно, что у «мистика» также должно быть особое естественное предрасположение, хотя и совершенно отличное от способности «инициируемого», даже противоположное в некоторых отношениях; но для «мистика» это условие пусть и необходимое, но в то же время и достаточное — ведь никакого другого не требуется добавлять к нему, все остальное довершают обстоятельства, сообразно которым может произойти переход от «потенции» к «актуализации» той или иной из возможностей, содержащихся в упомянутой предрасположенности. Это непосредственно вытекает из «пассивного» характера мистики, о котором мы говорили выше; в самом деле, в подобном случае не могло бы быть и речи о каком-либо личном усилии или труде, чего мистик не только не должен совершать, но и, напротив, должен тщательно остерегаться как препятствия на своем «пути»,[23] тогда как для инициации, в силу ее «активного» характера, такая работа составляет второе условие, не менее необходимое, чем первое; без него переход от «потенции» к «актуализации», чем собственно и является «реализация», никоим образом не мог бы осуществиться.[24]
Однако это еще не все; в целом, пока мы лишь углубили установленное нами вначале различение между инициатической «активностью» и мистической «пассивностью»; согласно нашему выводу, для инициации требуется определенное условие, которого нет и не может быть в мистицизме; но существует еще и другое условие, не менее обязательное; оно занимает место между двумя вышеупомянутыми условиями. На него тем более следует указать, что на Западе в целом склонны игнорировать или не признавать его значение; но по существу это условие — наиболее характерное из всех, поскольку оно позволяет определить инициацию без возможных кривотолков, не смешивая ее ни с чем другим; благодаря ему инициацию можно определить гораздо четче, нежели мистицизм, в случае которого не существует ничего подобного. Часто бывает довольно трудно, если не невозможно, отличить ложный мистицизм от подлинного; мистик, по самому определению, — существо «изолированное» и «нерегулярное» и порой сам не знает, кто он в действительности; а тот факт, что для него не только нет и речи о знании в чистом состоянии, но даже к тому, что является реальным знанием, всегда примешивается чувство и воображение, отнюдь не упрощает вопрос; во всяком случае, есть в этом нечто ускользающее от всякого контроля, и мы могли бы выразить это так: не существует никакого «средства распознавания» мистика.
