В случае, который мы только что цитировали в качестве примера, типичного для «иллюстрации» определенного умонастроения, основания, выдвигаемые для объяснения особого интереса, который может сегодня представлять распространение ведантического образования, не менее экстраординарны: напоминают прежде всего о "развитии социальных идей и политических установлений"; но если это действительно «развитие» (во всяком случае, надо уточнить в каком смысле), то это нечто такое, что имеет отношение к пониманию метафизического учения не больше, чем к распространению профанного обучения; впрочем, достаточно посмотреть в любой стране Востока, насколько политические занятия там, где они внедрились, вредят познанию традиционных истин, чтобы понять, что более правильно было бы говорить о непонимании, по крайней мере, фактическом, чем о возможном согласии между этими двумя «развитиями». Мы на самом деле не видим, какую связь могла бы иметь "социальная жизнь" в чисто профанном смысле, который ей придают современные люди, к духовности, для которой она, наоборот, создает одни затруднения; напротив, эта связь была явной, когда социальная жизнь была интегрирована внутри традиционной цивилизации, но как раз современный дух разрушил эту связь или нацелен на ее разрушение там, где она еще существует; тогда чего же можно ожидать от «развития», самой характерной чертой которого является, собственно говоря, сопротивление всякой духовности?
Тот же автор приводит другую причину: "В то же время, для Веданты дело обстоит так же, как и для научных истин; сегодня больше не существует научной тайны; наука не колеблясь публикует самые новые открытия". Действительно, эта профанная наука создана только для "широкой публики", и с того времени, как она существует, в этом и состоит весь смысл ее существования; слишком очевидно, что она и реально есть не более того, чем она кажется, поскольку — мы не скажем, что из принципа, но скорее из-за отсутствия принципа — она придерживается исключительно поверхности вещей; разумеется, в ней нет ничего такого, что было бы достойно оставаться в тайне, или, говоря точнее, что заслуживало бы внимания элиты, и кроме того, ей нечего с этим делать. Какое подобие стоило бы установить между так называемыми истинами и "недавними открытиями" профанной науки и положениями таких учений, как Веданта или всякого другого традиционного учения, пусть даже самого внешнего порядка? Это всегда одно и то же смешение, и позволено будет спросить, до какой степени некто, кто это осуществляет с таким упорством, может обладать пониманием учения, которое он хочет преподать; между традиционным духом и современным реально нет никакого согласия, и всякая уступка в пользу второго делается за счет первого, потому, что по существу, современный дух есть лишь отрицание всего того, что собою представляет традиционный дух.
