Эль Кура, оставшийся на первом этаже, ногой распахнул дверь кухни. Увидев его, стоявшая там темнолицая кухарка отчаянно завопила.
- Благослови вас Господь! - крикнул "святой отец" и разрядил в нее свой автомат - просто так, чтобы лишний раз поупражняться в стрельбе. Бросив "томпсон" на пол, он подскочил к машине и достал оттуда израильский "узи", гораздо более удобный в обращении.
Наверху Хосе Анджел подошел ко второму телохранителю, застигнутому врасплох взрывом гранаты. Тот еще хрипел. Осколки поразили его грудь и живот. Хосе, почти не останавливаясь, от уха до уха перерезал ему горло: опыт научил его остерегаться раненых...
Таконес догнал Анджела у двери. В этот момент из комнаты раздались два выстрела, и нападавшие залегли.
- Приезжайте скорее! - вопил Гутьеррес в телефонную трубку. - Они всех убивают!
Толстяк сидел в кресле и держал в руке никелированный автоматический кольт, наведенный на дверь. Его громадное тело парализовал животный страх. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит на самом деле. И в довершение всего на другом конце провода сидел какой-то идиот из Дигепола, который его даже не знал.
- Мы выезжаем, - пообещал наконец собеседник. - Держитесь... - И повесил трубку.
Гутьерресу вполне хватило бы времени выбраться через окно, однако такое физическое усилие было выше его возможностей. Кроме того, он не знал, с каким количеством атакующих имеет дело.
Толстяк прислушивался, замирая от страха. Выстрелы прекратились. У Гутьерреса затеплилась отчаянная надежда: может быть, его людям удалось отразить натиск нападающих?
- Пауло! - позвал он. - Это ты?
Но ему ответил совершенно незнакомый голос.
- Подох твой Пауло! Понял ты, сукин сын? - выразительно произнес Эль Кура.
Таконес и Хосе Анджел осторожно спускались в подвал. По рассказам сотрудников Дигепола они знали, что Гутьеррес устроил свои камеры пыток именно там. Прежде всего им следовало освободить Эсперенцу.
Таконес шел первым, держа наготове свой неизменный "люгер". Хосе продвигался следом, сжимая в каждой руке по гранате. Он не слишком полагался на пистолеты, считая их женским оружием, и не доверял даже внушительному "люгеру" Таконеса. Граната казалась ему более надежным оружием - хотя и не таким прицельным.
Но охраны в подвале не оказалось. Обычно его охранял Пауло - тот самый Пауло, который лежал бездыханным на лестничной площадке.
Таконес первым добрался до стеклянного окошка в двери, заглянул в него и выругался сквозь зубы. Эсперенца и Малко лежали на полу камеры. Их было трудно узнать. Лица у них побагровели и распухли, словно каждого ужалила сотня пчел. Лампы под потолком не горели, и Таконес не сразу понял, что привело пленников в такое состояние.
