Малко в тщательно отутюженном синем костюме из альпака сидел за одним столиком с Эсперенцей около танцплощадки. Она приехала за ним в ресторан Бобби на своем "бентли", накрашенная до кончиков пальцев. В ее ушах красовались такие рубиновые серьги, которые могли бы довести до обморока всех революционерок Отряда народного сопротивления.
- Я посвятила тебе свою новую картину, - призналась она Малко. - Скоро покажу.
Они танцевали медленный танец. Гибкая девушка прижималась к нему изо всех сил. Заметив, что он выглядит рассеянным, она спросила:
- О чем ты думаешь, Эльдорадо? Знаешь, если ты надолго останешься в Каракасе, то, наверное, станешь моим идеалом. Ты такой же, как Че: дерзкий и мужественный...
Она говорила так искренне, что Малко на мгновение захотелось во всем ей признаться. Его провокационная миссия нравилась ему все меньше и меньше. Если бы не угроза, нависшая над вице-президентом, он сел бы в самолет и вернулся в Австрию, предоставив Ральфу Плерфуа разбираться с кастровцами самому...
- Интересно, что станет с заведениями наподобие этого, когда революция победит? - спросил он.
Она на секунду отстранилась и удивленно посмотрела на него.
- Как что? Люди по-прежнему будут танцевать. В этом нет ничего плохого...
- А вот на Кубе людям у же не до танцев - слишком печальна тамошняя жизнь.
- Но это же очень бедная страна! - горячо возразила Эсперенца. - А у нас есть нефть. Здесь все будут богаты и счастливы...
- Ты действительно считаешь, что убивать вице-президента обязательно? - прошептал ей на ухо Малко. - Может быть, он не такой уж плохой человек.
Тонкими пальцами Эсперенца погладила его по щеке.
- Ты слишком сентиментален, Эльдорадо! Даже будучи неплохим человеком, он олицетворяет ненавистный режим, который мы обязаны уничтожить. А значит, он должен умереть. Если понадобится, я убью его своими руками.
Музыка смолкла, и они вернулись за столик. Эсперенца казалась счастливой и беззаботной. Она поцеловала Малко и сказала:
- Сегодня вечером нам с тобой можно на часок забыть о революции. Ты покинул свою страну, чтобы прийти нам на помощь. И я хочу отдать тебе все, что у меня есть, хочу сделать тебя счастливым. Может быть, когда-нибудь здесь, рядом с памятником Симону Боливару, будет стоять и твой...
- Ты мне и так уже многое дала, - галантно сказал Малко.
- Я всегда буду в твоем распоряжении! - страстно произнесла Эсперенца. - И днем, и ночью...
Рядом послышалось учтивое покашливание. К ним склонился официант в красном жилете:
