Мерси печально вздохнула:
– А в саквояжах есть одежда на несколько дней и еще драгоценности, которые Элиас передал матушке.
«Слава Богу, что Мерси на этот раз не повысила голос! Если бы громилы Коллинзов услышали…» Рейчел содрогнулась, вспомнив суровые наказания, которым подвергались матушка и Мерси. Благие небеса, она уже и не надеялась, что матушка оправится после той ледяной ванны.
Шум за стенами кареты внезапно усилился, воздвигаясь из грохота чугунных колес, звона колоколов и пронзительного свиста пара.
Рейчел закрыла глаза, вознося благодарственную молитву. Она оказалась права: Коллинзы везут их на железнодорожный вокзал, а не на очередное судно. У матушки и Мерси будет шанс вырваться из этого ада.
– Правильно, Мерси, – согласилась их мать. – Ты знаешь, что делать. Если осуществить наш, план, нам не о чем будет беспокоиться.
Она стиснула пальцы Рейчел, в этот момент карета резко остановилась.
– Да поможет нам Бог! – прошептала мать.
– Аминь! – выдохнули дочери.
Дверца резко распахнулась, впустив поток ледяного воздуха. Появилась огромная темная фигура.
– Миссис Дэвис?
Рейчел кивнула и поднялась, стараясь держаться как можно высокомернее, как подобает настоящей леди, несмотря на грубое, возмутительное поведение Коллинзов.
Рейчел медленно вышла из кареты, задержавшись на ступеньке, чтобы окинуть взглядом почти опустевшую станцию. В этот ранний час и в такую стужу вокруг не было ни души, кроме Альберта и Мейтленда Коллинз, которых сопровождали двое их громил. Эти грубияны служили матросами на их кораблях и были слепо преданы семейству Коллинз. У Рейчел было не больше шансов уговорить скалы Плимута растаять, чем убедить одного из этих животных помочь ей или ее родным. В этом она убедилась на горьком опыте.
В конце длинной платформы станционный смотритель был занят Отправлением пассажирского поезда, почти полностью скрытого за клубами пара.
За длинным пандусом наверху висела вывеска «ПАРОМ» с золоченой стрелкой, указывавшей на надпись «Манхэттен». Рейчел видела, как контролер брал билеты у последних пассажиров, садившихся на паром. Матрос уже готовился отдать швартовы.
– Миссис Дэвис! – Это был голос Альберта Коллинза.
Альберт Коллинз был чуть выше среднего роста и атлетического сложения. От его зорких серых глаз, казалось, ничто не могло укрыться. У него были ухоженные бакенбарды и сверкающая лысина. Одевался он превосходно, как и подобало главе одной из старейших судоходных компаний, передававшихся от поколения к поколению, пусть даже сейчас у них осталось меньше полудюжины судов.
