Он обернулся к Рубло, тот продолжал разглагольствовать. Какая-то женщина и пятеро ребятишек присоединились к компании. Торговец стоял весь в поту, сдвинув шляпу на затылок. Марион не заметила ни Синэ, ни человека в синей блузе, бродившего вокруг базара. Но ее проницательный взгляд заметил кое-что другое.
— Рубло чего-то боится! — прошептала она.
Это была мелочь — из тех, каким обычно не придают никакого значения, даже если случайно и обратят на них внимание. Через несколько секунд о них уже не думают. Однако не всегда можно их понять и объяснить.
Рубло продолжал трещать, но все больше производил впечатление человека, который чего-то страшно испугался.
— Ни фига вся эта машинка не стоит! — громко и уверенно заявил малыш Бонбон.
Все рассмеялись. Впечатление, которое произвела трескотня торговца, рассеялось. Публика стала расходиться. Габи увел свою компанию к витрине с чулками, фуфайками и шапками.
По дороге Фернан машинально обернулся.
— В чем дело? — спросила Марион.
— Рубло исчез! Он бросил весь свой товар и исчез! — воскликнул Фернан.
На углу улицы Союзников Татава и Бонбона окликнула мать. Она несла две сумки с овощами. Оба мальчика нехотя расстались с компанией.
— Не беспокойся за лошадь! — крикнул Фернан толстяку Татаву.
Становилось поздно. Ночь опускалась быстро, покрывая своим черным плащом улицы и туманные дали железнодорожных путей. Чудесный четверг[1] кончался.
Вскоре ушли Крикэ Лярикэ и Жуан. Берта Гедеон поцеловала обеих подружек и убежала; ушел и Габи, уводя с собой Зидора и Мели. Они все трое жили далеко. Марион осталась с Фернаном.
Мальчик взглянул на часы старой церкви, которая стояла в глубине площади и возвышалась над улицей Маленьких Бедняков.
— Папа уже, наверное, вернулся, — сказал он вполголоса.
Марион свистнула свою собачку. Держась за руки, дети пересекли сквер. Завернув за угол, Фернан сразу увидел, что перед дверью его дома поперек тротуара что-то лежит. Они подошли ближе и широко раскрыли глаза: это была их лошадь.
— Ты бы лучше спрятал ее дома, — посоветовала Марион. Фернан бережно поднял свою несчастную лошадку и поставил ее на задние колеса.
— Должно быть, какой-нибудь прохожий свалил ее, — сказал он грустным голосом. - Эх, досадно! А ведь я ее прислонил к стене, она никому не мешала. Ее все знают, мою лошадку!
— Есть люди, которые всё ломают просто так, для удовольствия, — заметила Марион. - Осмотри ее хорошенько…
Фернан повертел оба колеса, надавил рукой на седло — всё в порядке.
