Живоглот был огромным, неуклюжим и жирным монстром, с неестественно развитой мускулатурой и приплюснутым лбом, низко нависающим над маленькими злобными глазками. Его по-жабьи широкий рот был полон острых медных зубов, на которых переливались блики света от уличных фонарей. Монстр казался нелепой и жуткой карикатурой на человека. Таниэль поймал себя на том, что с нетерпением ждет подмоги — должен же был кто-нибудь услышать его выстрел и поспешить на выручку.
Из глотки чудовища вырвалось раздраженное рычание. Живоглот готовился расправиться с обидчиком. Выстрел Таниэля его только разозлил, не причинив никакого видимого вреда, хотя охотник готов был поклясться, что пуля попала в невероятно толстую шею монстра.
Живоглот оттолкнулся от земли и бросился на него, наклонив голову, как разъяренный бык. Таниэль прицелился и выстрелил ему прямо в лицо. Чудовище резко дернулось, как если бы его ударили в переносицу тяжелым молотом, его подбросило вверх, и оно тяжело плюхнулось на холодные булыжники мостовой. Таниэль поспешил достать из кармана длинную связку амулетов: свернутая кольцом и укутанная в солому змеиная кожа, перья сокола, изображение дурного глаза на кусочке коры — всего десятка два магических оберегов. Набор этот являлся передним рубежом обороны любого истребителя нечисти и почти всегда срабатывал при столкновениях с неизвестным противником. Здесь были собраны амулеты, в прошлом принесшие существенный успех в сражениях с традиционными разновидностями чудовищ. Согласно теории, хотя бы один из множества этих предметов должен был оказать пагубное воздействие на любого прежде не встречавшегося врага.
К тому моменту, как Таниэль взял это оружие на изготовку, Живоглот успел подняться на ноги. Сердце выпрыгивало у охотника из груди, ладони стали липкими от пота. На лице чудовища не осталось никакого следа от пули. Но ярость монстра не знала границ. Как и при первой своей атаке, Живоглот наклонил голову и с ревом бросился вперед. Таниэль отступил в сторону, и враг пронесся мимо него. Но Таниэль недооценил быстроту реакции чудовища, а также и то какими скользкими стали булыжники от ночных испарений, принесенных ветром с поверхности Темзы. Нога охотника вдруг подвернулась и он со всего размаху полетел наземь, мысленно взмолившись, чтобы удача не отвернулась от него.
На сей раз она оказалась на его стороне: в падении он успел набросить на толстую шею Живоглота связку амулетов. Стоило только Таниэлю коснуться локтями твердой поверхности булыжников, как он почувствовал кожей лица и рук мощное теплое дуновение, услыхал негромкий шелест и увидел короткую вспышку яркого света. Амулеты не подвели и на сей раз. Послышался протяжный звериный вой, исполненный боли и ярости, который неожиданно и резко оборвался на самой высокой ноте. В следующую секунду Таниэль уже был на ногах.
