Было раннее утро, и город еще только-только начал просыпаться. Кэтлин быстро шла по Крофтерс-Гейт. Одна за другой открывались лавчонки на рынке, попрошайки неторопливо усаживались на свои привычные места. От закопченных передвижных жаровен уличных торговцев потянуло запахом жареных каштанов и печенного в мундире картофеля. По булыжникам грохотали колеса экипажей, пешеходы едва успевали уворачиваться и отбегать в стороны, чтобы не угодить под конские копыта.
Собор Святого Луки — исполин с множеством портиков, галерей и колоннад — не сводил строгого и сумрачного взора с фасада того дома, в котором жили Кэтлин Беннет и Таниэль Фокс. Их дом был внушительным строением: эркер над массивной входной дверью, два полукруглых окна по обеим сторонам от него и несколько больших студийных окон под самой крышей. Крошечный дворик перед домом, вымощенный плитняком, был заботливо отгорожен от улицы кованой решеткой. Выкрашенный темно-зеленой краской, с бежевыми наличниками и ступенями, дом под номером 273 по Крофтерс-Гейт не отличался привлекательностью, зато был прочен, надежен и удобен для обитания. Собор угрюмо нависал над ним, тевтонская мощь и основательность чувствовались в изгибах каждой арки, каждого фронтона старого храма. В тусклом свете занимавшегося утра он выглядел особенно зловеще. На угловых башнях примостились уродливые каменные горгульи. Злобно скалясь, они тянули когтистые лапы вниз, к окружавшим собор домам и улицам.
Кэтлин отперла парадную дверь, вошла в дом, и все ее тело сразу окутало приятное тепло. Из чего она сделала вывод, что Таниэль уже вернулся и затопил камин. И тотчас же до слуха ее донеслось сдавленное всхлипывание. А это, скорее всего, означало, что он не один.
— Таниэль!
— Я здесь! — отозвался он.
Кэтлин прошла в гостиную, откуда донесся звук его голоса. В камине вовсю горел огонь, и газовые лампы не были потушены, несмотря на близившееся утро. Их света хватало лишь на центр гостиной, в углах и вдоль стен царил полумрак. Убранство просторной комнаты было выдержано в темно-зеленых и коричневых тонах, высокие стены покрывали деревянные панели, пол у камина был устлан толстым пушистым ковром, на котором полукругом стояли несколько неудобных жестких кресел. Массивный обеденный стол из тяжелого тика был почти вплотную придвинут к одной из стен. От взоров снаружи гостиную укрывали плотные шторы.
На ковре у камина, подобрав под себя ноги, сидела девушка примерно одних лет с Таниэлем (насколько Кэтлин могла об этом судить, учитывая, что были видны лишь затылок и спина юной гостьи — длинные светлые волосы, грязные и свалявшиеся, и белое платье из тонкой материи, испещренное прорехами и пятнами грязи и крови). Девушка жадно пила из глубокой керамической чашки, наполненной, судя по запаху, крепким бульоном из говядины. Таниэль, сидевший рядом с ней на ковре, поднял голову и встретился глазами с вошедшей в комнату Кэтлин.
