Несмотря на сковавший его людей страх перед загадочными сверхспособностями таинственного лесного чародея, Хануфер всё-таки оставался для них начальником, и ни один из его воинов не осмелился бы ослушаться его прямого приказа. И такой приказ был отдан.
В то утро ремонт ладьи подходил к завершению. Из найденного в лесу подходящего прямоствольного дерева было вырезано бревно, обстругано и приготовлено под заготовку мачты. И вот сегодня веревочными талями это бревно устанавливали в вертикальное положение, что бы затем поднять на него подвесной рей с заштопанным парусом. Пострадавшие палуба и ограждение борта были уже приведены в исходное состояние. Пришельцы (без оружия — оно было уложено внутри корабля) суетились вовсю, стремясь поскорее покинуть страшное для них место.
А в нескольких десятках шагов от ладьи на берегу собрались ан-мо-куну. Им не было никакого дела до железнотелых, таких грозных совсем недавно. Пусть уходят! Пришельцы заплатили дань за смерть, а люди Реки и Леса сегодня проводят к предкам своих мёртвых — несостоявшихся новобрачных Джэ и Хи-Куру. На песке лежала плетёная из прутьев лодка в форме большой корзины, и женщины сейчас полными горстями замазывали глиной зазоры между прутьями. Тела погибших — так и не разъятые — обильно посыпали порошком красной и жёлтой охры. Затем шестеро мужчин подняли мёртвых и перенесли их в погребальную лодку. Теперь уже десять мужчин приняли лодку-корзину с телами на руки и вошли в реку. Когда вода дошла передним до груди, а задним до пояса, носильщики разжали руки. Корзина с телами поплыла вниз по течению, слегка покачиваясь и поворачиваясь. Вот и всё. Не было ни криков, ни слёз — все поминальные обряды свершились раньше. Лодка недолго будет плыть по реке — текучая вода размоет сырую глину, корзина наполнится водой, и камни балласта потянут её на дно. Маленькие, но прожорливые рыбки хам-хам обглодают тела до чистых костей; и могилой Джэ и Хи-Куру станет вся Великая Река…
Вождь с Хан-Шэ и Хоэ стояли у самой воды, провожая взглядами уплывающую погребальную корзину.
— Я бы убил их! — Предводитель охотников мотнул головой в сторону звериноголовой ладьи.
— Нет. Пусть уходят. Они отдали вам щедрый выкуп за убитых.
— Это только из-за твоей силы!
— Пусть так. Но если убить этих, придут другие, снова и снова. А так они передадут мои слова своим, и вас оставят в покое. — Хан-Шэ не стал говорить о том, что у него свои планы насчёт этой ладьи. Зачем обижать стоявшую молча Хоэ? Она и так, похоже, о чём-то догадывается. Во всяком случае, почти каждый раз, когда Хан-Шэ говорил с Хануфером (во время ремонта корабля пришельцы жили в селении на странном положении полугостей-полупленников), он ловил на себе настороженно-странный взгляд жены. А Хануфер практически открыто звал Хан-Шэ с собой, подчёркивая бессмысленность для такого человека жизни в лесных дебрях и расписывал, не жалея красок, все прелести Хамахеры — столицы Властителя. Чародей внутренне улыбнулся: Хануфер мечтает обрести значимость и вес на представлении при дворе невиданного колдуна из лесных дебрей, а тому всего лишь надо выбраться из этих самых дебрей, и в данный момент наиболее подходящим средством для этого был корабль Хануфера — не идти же через Лес пешком. И в этот момент Хан-Шэ спиной почувствовал опасность.
