По толпе пронесся гул то ли порицания, то ли одобрения. Горполк обвел ее взглядом, удовлетворенно кивнул и встал рядом с Александром. Тотчас же два палача подскочили к Игору, сорвали с него куртку и надели другую, из грубой некрашеной холстины. Бывший полковник воспринял это совершенно безучастно, лишь глаза его все время обращались к котлу.
Горполк что-то прошептал на ухо мужчине в белом, тот понимающе кивнул и выдвинулся вперед.
- По справедливому требованию наследника погибшего, лишенный Прав будет предан смерти.
Палачи подхватили бывшего полковника. Он не сопротивлялся, но и помогать им не желал, и его почтит на руках донесли до стоявшей на том же возвышении каменной лавки и уложили на спину. Игор в последний раз приподнял голову, бросил взгляд на котел, но сильные руки прижали его голову к камню и закрепили на лбу вмурованный основанием в камень металлический обруч. Ту же операцию неторопливо проделали с его руками и ногами.
Один из палачей спустился к котлу и вернулся, удовлетворенный:
- Закипает. - он ласково похлопал приговоренного по животу. - Потерпи немного. Сейчас поешь.
В толпе засмеялись, и не присоединились к смеху, пожалуй, лишь Александр и Игор. Глаза бывшего полковника наполнились тоскливым ужасом, он задергался, тщетно пытаясь освободиться.
- Гляньте, какой голодный, - под новый взрыв хохота объявил палач.
Два его помощника с силой разжали приговоренному рот и сунули в него большую воронку.
- Ступай с миром, - провозгласил мужчина в белом. - Пусть свинец превратится внутри тебя в золото.
Собравшиеся сняли шапки. Тело Игора окаменело, глаза едва не выскакивали из орбит. Палач опустил в котел черпак на длинной деревянной ручке, повернулся, и в воронку тускло поблескивающей струйкой тяжело полился расплавленный свинец...
8
Александр не помнил, как оказался в своих комнатах. Наверняка кто-то привел, сам бы он ни за что не нашел бы дороги, но кто? Тут в его памяти зиял провал. Кажется, вот только что дергалось тело Игора - и тут же, безо всякого перехода Александр уже сидит за столом в горнице, пот потолком горит так поразивший его в первый вечер светильник, а Настя расставляет тарелки, кастрюли, кувшины...
- Поешьте, витязь. Небось, голодные после всего-то.
Девушка кончила накрывать на стол и встала чуть в стороне.
При мысли о еде Карпова замутило, и он поспешно отошел к раскрытому окну. Небо потемнело, но все-таки был еще вечер, а не ночь, и значит с момента казни прошло совсем немного времени. Александр не испытывал угрызений совести, но в душе поселился ужас перед случившимся, и этот ужас не позволил насладиться местью.
