— На пустыре! На пустыре! — воскликнули хором остальные и побежали домой.
По лестнице загремело эхо, повторяя боевой клич мальчишек с улицы Пала: «Гаго, го! Гаго, го!»
Гурьбой высыпали они из ворот. Бока не спеша шел один. Настроение у него было неважное. Он все думал о Геребе, предателе Геребе, который расхаживал тогда по острову с фонарем в руке. Погруженный в свои мысли, Бока пришел домой, пообедал и сел за латынь — готовить урок на завтра…
Одному богу известно, как уж удалось членам «Общества замазки» так быстро справиться с уроками, но только в половине третьего все они были на пустыре. Барабаш прибежал прямо из-за стола, не успев дожевать кусок хлеба, и поджидал Колнаи у калитки, чтобы влепить ему хорошую затрещину. Уж больно много накопилось на счету у этого Колнаи.
Когда все были в сборе, Вейс пригласил присутствующих занять места между штабелями.
— Объявляю собрание открытым, — с важностью произнес он.
Колнаи, успевший получить затрещину и даже вернуть ее Барабашу, высказал мнение, что, несмотря на запрет учителя, общество следует сохранить.
Но Барабаш сразу заподозрил тут нечистый умысел:
— Он это потому говорит, что теперь его очередь быть председателем. А с меня довольно этого общества! Вы все только и делаете, что ходите в председателях, а мы знай жуем без толку эту замазку. Меня уже просто тошнит от нее! Что же мне, в рот ничего не брать из-за этой проклятой замазки? После него захотел выступить Немечек.
— Прошу слова, — обратился он к председателю.
— Господин секретарь просит слова, — строго объявил Вейс, позвонив в маленький двухкрайцаровый колокольчик.
Но у Немечека, который занимал в «Обществе замазки» должность секретаря, вдруг язык прилип к гортани: за одним из штабелей он заметил Гереба. Никто, не знал про Гереба того, что знал он; никто, кроме них с Бокой, не видел того, что видели они в тот памятный вечер. Гереб, крадучись пробирался между штабелями, а потом побежал прямо к хибарке, где жил словак со своей собакой. Немечеку стало ясно, что его долг — не спуская глаз, следить за каждым шагом предателя. До прихода Боки Гереб не должен догадываться, что его видели на острове сидевшим у фонаря вместе с краснорубашечниками: пусть думает, что никто об этом не знает. Так сказал Бока.
Но Гереб сейчас здесь и куда-то крадется. Немечек во что бы то ни стало хотел знать, зачем Гереб пошел к словаку.
— Спасибо, господин председатель, но я произнесу свою речь потом, — сказал он. — Я вспомнил, что у меня есть дело. Вейс опять позвонил:
