Две пары горящих глаз были устремлены на Боку. Чонакош и Немечек благоговейно внимали каждому его слову.
— Согласны? — спросил Бока.
— Согласны! — кивнули они.
— Тогда вперед! Только держитесь все время за мной. Я тут все проходы знаю.
И он на четвереньках пополз между низенькими кустами. Но не успели его спутники опуститься на колени, как издали послышался резкий протяжный свист.
— Заметили! — воскликнул Немечек и вскочил на ноги.
— Назад! Назад! Ложись! — приказал Бока.
И все трое повалились в траву. Затаив дыхание, они стали ждать, что теперь будет, Неужели действительно заметили?
Но никто не появлялся. Только ветер шумел в ветвях деревьев.
— Никого, — прошептал Бока.
Но тут снова резкий свист рассек воздух. Снова стали они выжидать, и снова никто не появился.
— Надо с дерена посмотреть, — пролепетал из-под куста Немечек, стуча зубами.
— Ты прав. Чонакош, на дерево!
Чонакош, как кошка, в мгновение ока вскарабкался на верхушку все той же большой акации.
— Ничего не видно?
— На мосту какое-то движение… Сейчас там четверо… Вот двое уходят… идут обратно, на остров.
— Тогда все в порядке, — сказал Бока, успокоившись. — Слезай. По свистку у них просто сменяется караул на мосту.
Чонакош спустился с дерева, и все трое поползли на четвереньках к холму. Огромный таинственный сад в этот час затихает. По звуку колокола посетители удаляются, и в саду не остается посторонних — кроме разве таких, кто замышляет недоброе или строит военные планы, вроде наших пришельцев, которые переползали от куста к кусту, сжавшись в еле видимые комочки. Глубоко сознавая важность своей миссии, они не тратили лишних слов и ползли молча. По правде говоря, им даже было немного не по себе. Немалая ведь смелость нужна, чтобы проникнуть в неприступную твердыню краснорубашечников, пробраться на остров посреди маленького озера, когда на единственном мосту, который туда ведет, стоят часовые… «Может быть, как раз Пасторы», — подумал Немечек и вспомнил красивые круглые разноцветные шарики и среди них даже два стеклянных. Его до сих пор мучила досада при мысли, что именно тогда, когда он пустил свой шарик и должен был выиграть столько красивых шариков, прозвучало это чудовищное слово: «Эйнштанд»…
— Ой! — вдруг вскрикнул он. Бока и Чонакош замерли в испуге.
— Что такое?
Немечек привстал на коленях, глубоко засунув палец в рот.
— Что с тобой?
Не вынимая пальца изо рта, Немечек ответил;
— В крапиву наступил — рукой!
— Соси, соси пальчик, мамочка! — посоветовал Чонакош; но сам, не будь дурак, обмотал себе руку носовым платком.
