– В следующий раз, Дональд, – сказал Крэш, – ты можешь верить мне на слово, если вопрос касается человеческого характера.
– Сэр, при всем моем уважении, мне не встречалось другой области, в которой было бы столько вопросов, не имеющих ответа.
Крэш с удивлением поднял глаза на робота. Неужто Дональд шутит?
«Просперо, – твердила про себя Фреда, пока собиралась. – Это наверняка из-за Просперо!» Почему же еще Крэш до сих пор сидит в Резиденции и вызывает ее? Что-то случилось с Просперо. Фреда собственноручно собирала этого Нового робота и сама программировала его гравитонный мозг. Она вспомнила, какое удовольствие доставила ей работа над заполнением пустых ячеек мозга, скрупулезная и кропотливая – не сравнить с программированием ограниченных, простых и крепких позитронных мозгов.
С тех самых пор, когда на свет появился первый робот, все они были снабжены позитронным мозгом. За последующие тысячелетия миллионы и биллионы роботов были созданы по той же технологии. Ничего не изменялось. Позитронный мозг определял саму природу роботов. Ни одно механическое создание не могло считаться роботом, если не обладало позитронным мозгом, – и наоборот, все рукотворные создания с позитронным мозгом считались роботами. Это было непременным условием. Роботам верили, потому что у них был позитронный мозг, а в позитронный мозг верили, потому что он был составляющей частью роботов. Вера в роботов и позитронный мозг была абсолютной.
И Три Закона были основой этой веры. Позитронный мозг – а потому и роботы с таким мозгом – имели встроенные Три Закона. И даже больше: они были насквозь пропитаны этими законами. Микрозаписи Законов пронизывали всю структуру мозга, они были в каждой ячейке, и любое действие, любая мысль, любое рассуждение были ограничены рамками Законов.
Ни одна составляющая в позитронном мозге, ни одна тестирующая система, ни одна проверка и ремонт не обходились без Трех Законов. Одним словом, позитронный мозг был неразделим с Тремя Законами – в этом все дело.
Фреда Ливинг однажды просчитала, что тридцать процентов оперативной памяти мозга были заняты перекрестными связями с Тремя Законами и более ста миллионов их копий введены в память робота еще до начала программирования. А поскольку около тридцати процентов позитронных программ были заняты теми же Законами, то упомянутые сто миллионов копий были простой перестраховкой. По приблизительным выводам Фреды получалось, что пятьдесят процентов сознательной и подсознательной памяти робота занимали Три Закона и отсылки к ним же.
