Крэшу не терпелось исследовать аппарат собственноручно, но он понимал, что это – задача для технической лаборатории. Кое-что может быть обнаружено по тому, как он был запрограммирован. К тому же они лучше смогут разобраться со всякими хитростями в программе. Крэш оставил ее на месте. Его осенило, что она может пригодиться, если кто-нибудь позвонит сюда. Звонивший сочтет, что все нормально, а это имеет свои положительные стороны, если он собирается продержать рейнджеров и Службу в стороне как можно дольше.
Можно ли их подозревать? Да и в чем он может их заподозрить? Заговор с целью убить Правителя? Звучит дико, но эта ночь просто изобиловала подозрительными совпадениями. Ясно, что инсценированное нападение на Велтон и убийство Хатвица были лишь частью большого плана, но Крэш никак не мог установить взаимосвязь.
Если рейнджеры и Служба безопасности ни при чем, то кто же это сделал? Подозрения могли пасть на кого угодно, начиная от Железноголовых, вернее, самой агрессивной их части, и заканчивая практически любым озверевшим жителем планеты.
Кто знает, кому Правитель успел отдавить любимую мозоль? Даже если припомнить всех известных недоброжелателей Грега, в этот список вошло бы полпланеты.
Время. Все упирается во время. Что можно сделать, пока не прибыла опергруппа или пока не заявились рейнджеры, агенты Службы или утренние посетители на прием к Правителю? Жертва. Нужно внимательно исследовать тело. Крэш подошел к кровати и опустился на колени перед телом Правителя, стараясь не прикасаться к нему руками, чтобы оставить все как есть. Не стоит усложнять работу роботам-криминалистам.
Грег сидел в кровати с книгой на коленях и, казалось, читал. Книга была старинной, печатной. Она выпала из его рук, оставаясь раскрытой на той же странице, которую он читал. Верхнюю часть листов опалило выстрелом из бластера.
Грег остался сидеть, его голова поникла, глаза были закрыты, а рука упала на колени, и ладонь была прикрыта книгой. Никакого признака, что он пытался защищаться или убежать. Он не сделал ни одного движения, чтобы уклониться от выстрела или спрыгнуть с кровати. Либо все произошло слишком внезапно, либо он знал преступника, а может, даже ждал его – или ее. Это была задача, над которой стоило поломать голову. Была ли у Правителя назначена встреча с человеком, который его убил? Мог ли его застрелить приятель или любовница – или одна любовница убила его из ревности к другой женщине? Крэшу ничего не было известно об интимной жизни Правителя. Но все же было бы неразумно заранее предполагать, что это убийство могло иметь лишь политические мотивы.
