Роузи, однако, это не волновало.
– Так было всегда, – беззаботно ответила она, сидя на веранде с сигаретой в зубах. – Нам нужен всего лишь хороший дождь, и он снова наполнится.
Даже Ханичайл удивлялась, как мать может быть такой глупой. Она понимала, что без воды скот погибнет.
– Без воды мы тоже погибнем, – часто говорила Элиза.
Каждое утро Том возил Ханичайл в школу, которая находилась в десяти милях езды, в маленьком городишке Китсвилле. Он возил ее туда на стареньком «додже» Роузи, за исключением тех дней, когда она надолго исчезала, тогда они ехали верхом.
Ханичайл думала, что сгорит от стыда, когда впервые услышала, как матери других детей говорили о Роузи.
– Какое воспитание может получить ее ребенок, – говорили они друг другу. – Вы только посмотрите на нее: босоногая, в старом комбинезоне, как какой-нибудь фермерский мальчишка. И это дочь Роузи Маунтджой, у которой самое большое ранчо в округе. Я слышала, что она транжирит деньги, живя то в Хьюстоне, то в Сан-Антонио. Все мужчины только и говорят о ней и ее делах.
Они понимающе посмотрели друг на друга, бросая горделивые взгляды на своих собственных детишек, аккуратно причесанных, в беленьких гольфах и чистых туфлях, которым потом шептали, чтобы они держались подальше от Ханичайл, словно через нее могли приобрести дурные наклонности ее матери.
Ханичайл было стыдно за свою мать, но она вела себя совсем по-другому, когда речь заходила о Томе. Тогда ее лицо краснело от гнева. Так было, когда женщины смотрели на нее и Тома и одна из них громко сказала:
– Какой позор, что ее возит в школу чернокожий. Ханичайл обернулась и, гордо вскинув светловолосую головку, с вызовом посмотрела на них.
– Не смейте так говорить о Томе! – сердито закричала она. – Что вы о нем знаете? Том Джефферсон – мой лучший друг. Я говорю вам истинную правду. А сейчас идите и сплетничайте, сколько вам угодно.
Гордо вскинув голову, она направилась к школе, но через секунду обернулась.
– Послушайте, вы, сплетницы! – закричала она уже со школьного порога. – Элиза Джефферсон – моя настоящая мать. Я того же цвета, что и она с Томом, только вы слишком слепы, чтобы видеть это. Можете разнести это по всему городу. Меня это не беспокоит.
Сэм Уотерфорд, школьный учитель Ханичайл, спрятал улыбку, когда она прошла мимо него, все кипя от гнева, неуклюжая со своими острыми локтями и длинными тонкими ножками. Она заняла свое место на задней парте, куда он посадил ее, потому что она была на целую голову выше всех остальных девочек класса. Ему понравилось, как она защищала своего друга и его мать. Кроме того, его поражал ум этой девочки.
