– Ну, вы молодцы, – захихикал Берт.
– Ты что это делаешь? – возмущенно спросила я Джеймса, когда мы наконец-то оказались одни на крыльце. – Неужели обязательно выглядеть женоненавистником, когда ты притворяешься моим мужем?
Он ничего не ответил. Его внимание было сосредоточено на седобородом старике, одетом в темный костюм и соломенную шляпу-канотье с широкими полями. Черная лошадь, запряженная в его повозку, как раз процокала мимо.
– Надо же! Прямо как герой фильма «Свидетель»! – Джеймс встал на бордюр тротуара и следил взглядом за повозкой, пока она не скрылась. – Посмотри! А теперь женская версия… – Он показал на двух амских[9] женщин в длинных голубых платьях с передниками. На одной был белый капор, а на другой – черный.
– В белом ходят замужние женщины, а в черном – на оборот, – объяснила я Джеймсу. Чувство было такое, будто мы встретили единорога. На фоне машин, джинсов и кроссовок эти люди выглядели абсолютно сюрреалистично.
– А как отличать мужчин? – спросил Джеймс с любопытством. – Как понять – женат он или нет?
– Если с бородой – значит, женат. Они начинают отращивать бороду в день свадьбы и больше уже никогда ее не сбривают.
– Они выглядят как пародии на библейского Иова, – прыснул Джеймс, заметив мужчину с шапкой жестких волос, торчащих в разные стороны, и очень густой бородой. – А почему у них нет волос над верхней губой?
– Потому что испокон веков усы ассоциировались с военными, так что они здесь запрещены, – просветила я его. – Амы – пацифисты.
– А откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросил Джеймс.
– Ну, я решила на тот случай, если вдруг мой Единственный окажется амом, хорошенько подготовиться, – невинно ответила я.
– Я уверен, они не могут жениться и выходить замуж за людей другой веры.
– Очень редко, но такое случается. Самым сложным было бы для меня в этом случае не краситься, не выпрямлять свои кудряшки и ни при каких обстоятельствах не стричься…
– И что, так и ходить с секущимися концами? – ужаснулся Джеймс.
– Ну да! Должна тебе сказать, что волосы у них стянуты в пучок, символизирующий вечную жизнь, – небрежно бросила я. – А еще мне пришлось бы выучить пенсильванский диалект датского языка, который в принципе является разновидностью немецкого и который я никак не могла выучить в школе.
– И наверняка все женщины должны готовить?
– Конечно.
Джеймс с сомнением посмотрел на меня.
– Да, знаю, это для меня самое непреодолимое препятствие, – ухмыльнулась я. – А еще они должны вставать очень рано утром, потому что они фермеры.
