— Мисс Хартвуд, вы в порядке? Врач не требуется?
— Думаете, у меня что-нибудь сломано? Нет, — ответила Изабелла, поправляя сбившуюся во время драки одежду. — Скорее, помощь понадобится им.
Действительно, стоявшие под прицелом Филдинса бандиты еле держались на ногах. Что касается Ахмеда, то он под шумок исчез за занавеской, прикрывающей дверь, во внутренние помещения кофейни.
Кафари заставил обоих парней встать лицом к стене и положить на нее руки.
— Ноги шире! — командовал он. — Не оборачиваться!
Затем он вызвал по телефону полицию.
Бойтон подошел к Изабелле и с укоризной произнес:
— Зачем ты полезла в этот гадюшник без нас? Тебе что, жить надоело?
— Я боюсь за мистера Корешкова.
— Мы тоже за него тревожимся. Но ведь сказали, что скоро подъедем. Могла бы подождать несколько минут.
— Значит, не могла, — вздохнула Изабелла. — Сейчас мы по-прежнему теряем время. Нужно разыскать русского.
Кафари спросил у парочки бандитов, где находится Андрей, но те клялись, что не знают. Они вообще про него не слышали.
— А где обычно вы расправляетесь со своими противниками? — продолжал допытываться интерполовец. — Куда их отвозите?
Парни в недоумении хлопали глазами. Было похоже, что их действительно привлекли совсем недавно, и они мало что знают о делах банды.
— Ну, уж хозяин этой забегаловки знает все точно, — сказал Филдинс.
С этими словами он бросился за занавеску, за которой недавно скрылся Ахмед.
* * *
Андрея связали с таким запасом прочности, что ни о каком побеге нельзя было думать. Веревки на руках и ногах затянули до невозможности, у него даже онемели кончики пальцев. Рот заткнули кляпом — далекой от стерильности тряпкой, вполне возможно, раньше ей протирали машину, а то и аккумулятор. Да вдобавок залепили рот скотчем. В довершение ко всему на него натянули непрозрачный полиэтиленовый мешок, который сверху тоже перевязали веревками. В общем, получился неподвижный куль, который бандиты не совсем ловко загрузили в машину.
С самыми мрачными мыслями Андрей лежал на жестком металлическом полу. Продольные выступы болезненно впивались в тело, особенно это чувствовалась на неровностях дороги. Стоило машине тронуться, как Корешков принялся считать. Считал только, когда машина ехала, во время остановок перед светофорами делал перерыв в счете. Досчитал примерно до полутора тысяч. Значит, ехали минут двадцать пять. Получается, из города не выехали. Очевидно, привезли куда-то на окраину.
После того как его вытащили из машины, все процедуры были проведены в обратном порядке: развязан и снят полиэтиленовый мешок; стянут с лица скотч, причем медленно, а это больно, нужно сдирать рывком, и вынута изо рта омерзительная тряпка; развязали ноги. Руки развязывать не стали, понимая, российский полицейский на многое способен. Развяжи ему руки — потом пожалеешь. Он тут такого натворит, что только держись.
