Позже Джамель подтвердил своим освободителям, что обращались с ним хорошо. Только угрожали, что если он станет кричать или попытается сбежать, то несдобровать ни его сыну, ни дочке, ни внучке. Будет себя хорошо вести, через несколько дней его отпустят восвояси, и жизнь потечет по-прежнему, без всяких для него последствий. Тем не менее он был чрезмерно благодарен своим избавителям за спасение из плена, о чем каждую минуту говорил, обращаясь то к Мирдзе, то к Андрею, то к капитану.
Орхан хотел первым делом отвезти его домой, однако Джамель настоял на том, чтобы сначала отвезти европейцев в гостиницу, что Орхан и сделал. По случайности им достался тот самый номер, в котором Андрей останавливался вместе с англичанкой Хартвуд. Трудно передать словами, насколько сейчас ему было приятнее здесь находиться!
* * *
К назначенному времени интерполовец Кафари прислал за ними служебную машину, потом они заехали за Джамелем и поехали в Стамбул. Их привезли на уже знакомую европейцам виллу.
Самого Кафари на вилле не оказалось, их встретил другой интерполовец — англичанин Филдинс, который сразу повел их в так называемую комнату для переговоров. Там был установлен рекордер, и они вчетвером начали смотреть видеозапись регистрации пассажиров в «Шереметьево-2».
На экране телевизора возникали изображения людей, подходящих к стойке, за которой две миловидные женщины в форменной одежде производили привычные действия с билетами, посадочными талонами, багажом. Эта вполне обыденная запись производила тягостное впечатление. Подумать только — всех этих красивых и нарядных людей уже нет в живых, камера зафиксировала последние мгновения их жизни.
Нервы у Корешкова были напряжены до предела. Он боялся того момента, когда увидит семейство Маховиковых. И вот они — мать, отец, двое беззаботных детей: девочка и мальчик. Андрей постарался скрыть свое состояние от других, однако далось это с неимоверным трудом — он был близок к обмороку.
Вдруг Джамель вскочил и показал рукой на экран. Очередной пассажир отошел в сторону, и на его месте появился невысокий крепыш с пышной гривой курчавых волос.
— Мой сын! Это мой сын Фазиль! — закричал Джамель.
Филдинс перевел изображение в режим стоп-кадра.
— Вы уверены, господин Нермук? — тихо спросила Мирдза.
— Конечно! Разве я могу не узнать своего сына?! Фазиль мой, сынок мой… Получается, Фазиль летел на том самом самолете?..
Все молчали. Не дождавшись ответа, Джамель сел, уткнул голову в ладони и затрясся в беззвучном плаче. Досмотреть запись до конца он был не в состоянии.
