Глаза Линдстром распахнулись, и она стала озираться вокруг, словно кролик, оказавшийся в волчьем логове. Не изменяясь физиологически, мускулы ее лица сформировали новое выражение, хмуря брови, вытягивая подбородок, надувая щеки. Она захныкала и попыталась вывернуться из ремней. Затем ее взгляд упал на Гектора Мьюноза, и она замолчала, уставившись на него.
Мьюноз вцепился в колени дрожащими руками, не в силах отвести взгляд.
– Роза...
Якобс выступил вперед, чтобы обратиться к женщине, сидевшей на месте свидетеля.
– Вы меня помните? – спросил он.
Она взглянула на него и кивнула. Без сомнения, обвинение уже вызывало жертву, чтобы допросить ее.
– Пожалуйста, назовите себя, – сказал Якобс.
– Роза Мьюноз. – Она произнесла имя с испанским акцентом, и мягкое сопрано ее голоса перешло в грубый альт.
– Запишите, что свидетельница определила себя как жертву. – Якобс постарался вновь установить с ней зрительный контакт. – Вы знаете, где находитесь?
Не отрывая взгляда от Мьюноза, она покачала головой.
– Узнаете ли вы еще кого-нибудь из присутствующих здесь?
Женщина в теле Натали Линдстром не ответила – она смотрела на нагрудник, который был в ее руках.
– О боже, Педрито!
– Педрито... он был вашим сыном, не так ли? – подсказал Якобс. – Расскажите нам о Педрито.
– Он убил его. Мой бессердечный муж. – Свидетельница протянула связанные руки вперед в попытке указать на Мьюноза. – Он убил моего малыша!
Мьюноз сполз по столу защиты, словно его застрелили. Адвокат молча потрепала его по плечу.
Якобс повернулся к присяжным.
– Запишите, что свидетельница опознала обвиняемого.
– Все ты и твоя богом проклятая спешка! – трясясь от горя и ярости, женщина на месте свидетеля свирепо смотрела на Мьюноза бездонными фиолетовыми глазами Линдстром, ее лицо скривилось от презрения. – Вечно эта проклятая спешка. И Педрито плачет, действует тебе на нервы. «Заткнись! Заткнись!» – Она всплеснула руками. – Да, ты заставил его заткнуться, не так ли, Гектор?..
Мьюноз не поднимал глаз.
– А что случилось потом? – спросил Якобс.
– Потом я начала кричать. Называла Гектора убийцей, которым он и был. Последнее, что я помню – он схватил меня за горло и стал орать: «Тише, сука! Они услышат тебя!» – Женщина прижала нагрудничек к лицу и, содрогнувшись, закрыла глаза. – Мой малыш следует за мной повсюду. Я – единственная, кого он там знает, и он следует за мной повсюду. Ты знаешь, каково это, Гектор? Только мы вдвоем, плачущие в темноте.
