– Дяденька Петро, вон там батусь…
Ивашка подбежал к зеленой двери, подергал за железное кольцо. Дверь не поддавалась. Петро подскочил с ломом, всунул его меж пазов, налег грудью – и дверь со скрежетом распахнулась. Достали лестницу, опустили ее в яму. На свет вышел заросший Евсей – сразу понял, что происходит.
– Пошли, гражане, покажу, где соль упрятана, сам ее туда свозил.
Чуть пошатываясь, опираясь о плечо сына, повел толпу в противоположный угол двора. Указывая на склад, сказал:
– Верить законное!
Кто-то подбодрил нерешительно затоптавшихся:
– Не трусь – за нами вся Русь!
И голос надрывный произнес с отчаянием:
– Изнемогли без соли!
Пока разбирали соль и зерно, громили хоромы, пока Петро подрубал деревянные столбы – подпоры боярского крыльца, – Путята, сунув за пазуху венец, через подземный ход пробрался в княжий двор, охраняемый дружиной.
В сенях, повстречав растерянную княгиню, сказал:
– Ноне ж к Мономаху в Переяславль поскачу. Быть того не может, чтоб не выручил он Киев.
Приказал двум десяткам воинов немедля готовиться к выезду. Сам же понес к митрополиту Никифору шапку-венец – на сохранение.
ВЛАДИМИР МОНОМАХ ПРИНИМАЕТ ГОНЦОВ
Сказывают, Переяславль назвали так потому, что давно неказистый юноша Кожемяка «переял[36] славу» у печенежского богатыря.
У Переяславля же начинались Змиевы валы[37] и край Половецкой степи.
Мономах выстроил себе замок на Переяславском холме. Замок с подземными ходами, рвом, подъемным мостом, башнями, внутренним двором, похожим на широкий колодец.
Под зубчатой стеной стояли очаги для стражников, чтобы грелись, неся службу в лютый холод. Подземелья, клети-кладовые хранили запасы рыбы, вина; подвальные ямы – воду и зерно на многие месяцы, а вдоль крепостных стен ждали свои черед медные котлы для «вара» – обливать осаждающих кипятком. В углу двора притаилась небольшая церковь, крытая свинцом.
Путь к дворцу Мономаха лежал через башню – в парадный двор, на котором в три яруса возвышались терема.
Внизу расположилась челядь, по второму, парадному ярусу проходила широкая галерея – сени, украшенные рогами туров, щитами и мечами. На самом же верху жались горенки для дев.
В одной из палат второго кольца сидели сейчас за шахматной доской Владимир Мономах и переяславский боярин Нажира.
Владимир одет по-домашнему: в простенький темный кафтан, в сапоги из неяркого сафьяна. Только и украшения – нагрудная цепь из золота, а на ней – круглый амулет: коренастый архангел Михаил с длинными тяжелыми крыльями.
