- Никак нет, товарищ подполковник. Проверяется срок годности, потом из партии по одной трубке на парах контрольного реактива… - Мудрецкого подхватила и понесла бюрократическая волна, шелестевшая белоснежной бумажной пеной. Через пятнадцать минут холодный пот начал мерзкой струйкой течь вдоль позвоночника зампотыла и скапливаться чуть ниже пояса. -…А перчатки проверяются воздухом под давлением. Лучше всего надуть, поместить в воду и обжать. В случае прокола или трещины легко обнаруживаются пузыри, а это значит - или истек срок хранения, или само хранение было проведено с нарушением режима…
- Хватит! - хрипло прокаркал подполковник и с трудом раздвинул глаза от побелевшего носа. - Да ты что, сынок, нажрался, что ли? Да кто тебе позволит этим тут заниматься?! Это на сколько суток работы? И вообще, ты кто - ревизия на мою голову?! Или просить у меня приехал?
- Я не просить. - Лейтенант откашлялся. Горло пересохло. - У меня приказ, вот у вас на столе требование на получение имущества. Если нужно, - Мудрецкий на мгновение зажмурился, но все-таки произнес роковые слова: - Если нужно, задержимся на несколько суток, но все примем, как положено.
- Не надейся, - на лицо зампотыла постепенно возвращалась прежняя добрая ухмылка. - Я тебе попросту ничего не дам. Вот нету у меня лишнего, вот и все.
- Тогда, пожалуйста, так и напишите, - улыбнулся в ответ Юрий. - Мол, требование не могу выполнить, и все такое. И, пожалуйста, в трех экземплярах, печать, подпись. Один экземпляр вашему начальнику училища, один полковнику Копцу, третий мне. И пусть потом наше начальство разбирается, чего у вас на складах нет, хотя по бумагам числится. Мне-то что, мое дело маленькое. Могу копать, товарищ подполковник, могу не копать. Мне приказали, я поехал. А кто с кем перед этим по телефону разговаривал - это не мое дело.
Зампотыл вздрогнул всем телом. Так подскакивает многотонная громада танка, получившая снаряд под башню: дергается, на долю секунды забывает про свой вес - а потом обратно рушится уже груда металлолома без крыши, но с веером искр и тучей дыма.
- Копец, говоришь, - потускневшим голосом пробормотал подполковник. - Ну, значит, Копец… Ну так бы сразу и сказал, а то на всех документах - Васьков, Васьков… откуда я знаю, кто такой Васьков?
- Его нам преподавателем назначили, - пояснил Юрий. - Или, как это у вас - куратором?
- Хрен редьки не слаще, - вздохнул зампотыл и потянулся к телефону. Набрал какой-то номер, подождал, хмыкнул в трубку: - Ага, Михалыч, так ты на месте?! Вот хорошо, значит, жив буду! Тут, понимаешь, из Шихан лейтенант приехал и кучу всего требует. Совсем шланг пережал, пиджак чертов… Ты там как, и в самом деле общался? И с кем? И что теперь? На летние учения спишем? Да нам потом Сидоров все, до чего дотянется, на Андреевский флаг… Понял. Понял. Слушай, а «шмели» им зачем - там же целый батальон под боком… Ну вот так бы сразу и сказал! Да ну его к бесу, я все это потом проведу! Ага, и тебе тем же концом по тому же… Виноват, товарищ полковник, больше не повторится! Ничего не повторится! И то, что месяц было, - тоже… Вот и я о чем. Вот и нечего… Бывай, Михалыч, жив останусь - встретимся!
