- Ну че, ефрейтор, хочешь в военное училище? Можем устроить.
Витек задумался.
- Нет, товарищ генерал, я водитель, у меня профессия есть уже.
- Ладно, опустим этот момент. Часы понравились?
- Да, хорошие часы, - согласился Витек. - Я даже не ожидал. А журналистки эти, они еще в часть приедут?
Генерал скривился:
- Мы, вообще-то, не приветствуем, когда тут у нас лазят по частям, поэтому хрен кто сюда в ближайшие лет пятнадцать приедет - этого никому не надо.
Витек сник. Прощай, московские девчонки. А могли бы, раз уж такая положительная статья и они всем довольны остались, и еще разок приехать. Он постарается уж и еще на одну статью. Да на целую книгу постарается!
Генерал провел широкой ладонью по лицу, зевнул:
- Значит, ты хорошо отжимаешься. Это хорошо, что хорошо отжимаешься. Значит, выносливый. Собирайся, поедешь со мной в Самару встречать президента.
Резинкин на мгновение потерял дар речи.
- Как, - вымолвил он после паузы, - самого его?
- Ага, - подтвердил генерал и поднялся с дивана. Подошел, пожал руку Стойлохрякову. - Приедет он сегодня к вечеру.
- Да, конечно. - Комбат посмотрел на Резинкина с долей зависти, а тем временем генерал уже выходил из кабинета.
Витек, продолжая пребывать в шоковом состоянии, лупал глазами и смотрел на комбата. Наконец до него дошла нужная фраза:
- Разрешите идти?
- Давай не осрамись там, - напутствовал подполковник.
Резинкин уловил ушами шорох от мягких ботинок по ступенькам и устремился вниз следом за высоким гостем.
***
В Самару летели на новой «Волге». Генерал так и не соизволил представиться, оставаясь просто человеком в погонах. Но его водитель, прапорщик, назвавшийся Борисом, тридцатипятилетний мужик с черной кудрявой шевелюрой, сообщил, что фамилия этого чина - Плющев и вести с ним себя стоит очень ласково, так как возможности генерала немереные.
Все это выяснилось в тот самый момент, когда Плющев попросил остановиться на обочине дороги на тему отлить. Генерал был подозрительно молчаливым, и за все полтора часа, пока они добирались от казармы в Чернодырье до здания областной администрации в Самаре, едва ли проронил десяток слов, из которых Резинкин не мог сделать выводы о тяжести возложенной на него миссии.
Пройдя по шикарному холлу и поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, генерал привел солдата в один из высоких кабинетов, где уже была собрана еще дюжина солдат-срочников. Его посадили за отдельный стол. После этого Плющев занял место в середине комнаты. Мебель в помещении стояла так, что люди не могли сидеть, словно в учебном классе за партами, а расположились по периметру, поэтому генерал изредка поворачивался то в одну, то в другую сторону, поставив перед собой задачу хотя бы пару раз за время его недолгой речи посмотреть каждому в глаза.
