***
Лев Генрихович Шмидт, по прозвищу Лева Ша, рассматривал грудь. Грудь принадлежала одной из местных барышень и была белой, высокой и упругой (дальнейшее описание мы здесь опустим, так как книга не про грудь). Лева Ша вместе с крашеной длинноногой блондинкой лежали в чем мать родила на огромной кровати в спальне третьего этажа и время от времени прикладывались к бутылкам с шампанским, пить из рюмок - это непрактично. Бутылка заканчивается раньше у опытного человека, чем у начинающего - фужер. Несколько пустых посудин стояли рядком около кровати, свидетельствуя о достаточно длительном общении между крутым и приглашенной дамой сердца.
Валетов, опираясь краешками ботинок в оконную раму, завис перед стеклом, ему было не до бутылок. Обвязавшись веревкой, он спустился к окну третьего этажа с крыши, и одно неверное движение - полетит дальше вниз. Через несколько метров его, конечно, веревка попридержит, но будет больно, когда петля затянется на груди. Фрол задержал в легких воздух и вежливо так, негрубо совсем, постучался в окно.
Лева Ша обернулся, вытаращил глаза и одновременно рукой и одеялкой прикрыл белую, высокую и упругую… нет, не угадали, попку. Сам не стесняясь собственной наготы, подошел к окну и стал внимательно разглядывать Валетова, трясущегося от напряжения.
- И че те, милый, надо? - спросил Лева Ша, запуская пятерню в давно уже не густые волосы.
Фрол не слышал, о чем его спрашивают, так как новенькие пластиковые окна не пропускали, прямо как в рекламе, ни шума, ни пыли, но по лицу видел, что мужик, забавлявшийся с девчонкой, не сердится. Фрол жестом показал, что неплохо было бы окно открыть, для того чтобы он наконец залез внутрь. Лева Ша скрестил руки на груди и стал уже молча смотреть на объект, пытавшийся удержать равновесие и не пролететь ниже.
- Левочка, что он от тебя хочет? - завернувшись в одеяло, высокая блондинка подошла к окошку и тоже стала разглядывать Валетова. - Ой, какой маленький! - тут же поделилась она.
- Дура ты, - Лева Ша продолжал чесать собственную репу, - может, это киллер. Сейчас возьмет нас: пух! пух!
- Да какой он киллер? Он мальчик, - не унималась девица. - Впусти его скорее. Он же замерзнет - там холодно, ветер. Ноябрь же на дворе!
Лева Ша скривился:
- Ну ты даешь! Это я тут решаю: кого впускать, кого выпускать, в кого входить, из кого выходить. Тебе все ясно? - Он отправил ее обратно на кровать, поддав под зад коленом. - Лежи, не твоего ума дело.
