- Были.
- Сколько раз?
- Два раза, у моей собаки.
- У тебя!
- Не знаю, документально не зафиксировано.
- Руки, ноги ломал?
- Да, правый указательный палец, он теперь не гнется.
- Ну-ка, покажи.
Резинкин посмотрел вниз на ногу.
- Вон видите, не до конца сгибается.
- Иди ко мне, - позвала записывающая антропометрические данные толстуха.
Резинкин послушно подошел к столу.
- Повернись.
Он подчинился и увидел на стене таблицу для проверки зрения.
- Закрой левый глаз. Читай, что написано над красной чертой.
Витя справился без труда.
- Молодец, другой глаз.
Резинкин повторил по памяти фразу из нескольких букв, не утруждая себя чтением.
- Засранец, - шепотом произнесла толстуха.
Возмущенный Резинкин повернулся. А не послать ли ее?
- Что я сейчас сказала?
- Засранец.
- Правильно, зрение единица, слух в норме.
- Пыреев! - выкрикнула доктор.
В дверь вошел высокий плечистый, что подавал недавно голос.
Медсестра от неожиданности часто заморгала. Толстуха покраснела, а крикнувшая докторша продолжала писать.
- Сердце болит?
- Марья Ивановна, - пролепетала толстуха.
Тетя подняла голову от личного дела и увидела внушительную приспособу для воспроизводства себе подобных.
- Что это? - пролепетала она, протягивая личное дело Резинкину. - В следующую комнату.
- Член, - ответил за слегка сконфуженного парня Резинкин и прошел в следующее помещение.
- Умник! - послала ему вслед доктор.
За столами друг напротив друга сидели два мужика. Один в погонах, молодой, другой в белом халате, старый.
- Ко мне, - позвал старый. - Спусти трусы.
Резинкин подчинился.
Доктор взглянул на добро.
- Годен, - пробормотал дед, начиная быстро заполнять свою графу в карточке.
- А то, еще как годен.
Запись была короткой.
- Берите личное дело и встаньте ко мне лицом, - произнес молодой.
Не натягивая трусы, Витя крутанулся на голос и протянул свою папочку.
- Резинкин Виктор Сергеевич, в соответствии с Законом Российской Федерации о воинской обязанности вы призваны на срочную военную службу сроком на два года. И натяните трусы, подорвете сквозняком здоровье, товарищ боец.
***
Витя сидел за большим обеденным столом в зале и держал в одной руке рюмку с водкой, а другой размеренно тискал Аленкину голую нежно-розовую ляжку, задрав юбку так, как только было возможно.
Поскольку произносился не первый тост, никто не вставал, и последние полчаса он не прекращал гладить ее ни на минуту. Все приглашенные порядочно поднабрались, но вряд ли они преодолели и треть пути. Резинкины запаслись зельем основательно и считали своим долгом упоить гостей в дым, что сделать в русском селе весьма не просто. Очень многие способны шевелиться и бормотать даже после нескольких предельно допустимых доз. Один из таких крепких орешков - старый дед Петро - толкал речь:
