— Вы уж извините, — предупредила она, — сидеть мне врачи запрещают. Ни сидеть, ни стоять нельзя, а ходить мне и без запретов трудновато: сразу в суставах сплошной хруст. И дикая боль. Была бы я машиной, меня бы уже в переплавку сдали. И туда бы еще не взяли: на что им сплошная ржавчина?
Софья, перегнувшись через спинку стула, сочувственно похлопала Валерию по плечу, заколыхавшемуся, точно груда желе, под пурпурным бархатом:
— Ладно, Валерочка, это ты еще расскажешь. И справки свои покажешь, и рентгеновские снимки, если Денис Андреевич потребует. А вообще-то Денис Андреевич не врач. Он — сыщик. Собирается вывести на чистую воду и тренеров-мясников, и спортивное наше руководство. Не волнуйся, и до твоего Сергея Юрьевича очередь дойдет.
Под твердым, ясным, ироничным Софьиным взглядом Денис едва сохранил самообладание.
— А, Сергей Юрьевич далеко-о! — разочарованно махнула рукой Валерия, вызвав в своем теле новую волну колыханий. — Он от меня сбежал в Америку, надеюсь, хоть там на прежних грехах попадется. У них законы — не то что у нас! Ну, если не попадется, плакать не стану. Вы что думаете, мне месть нужна? Да вы посмотрите, Денис Андреевич, на меня, красавицу писаную. — С мальчишеской лихостью она по-хулигански исказила последнее слово. — Смотрите, смотрите как следует, не отводите глаз. Мне такой уже ничего не нужно. Мне нужно, чтобы с другими не случилось того же, что со мной.
Денис честно смотрел в лицо Валерии. При дневном свете, падавшем из окна, стало видно, что впечатление молодости создавалось за счет густого грима, из-под которого все же проступали и черные волоски на подбородке и верхней губе, и грубая отечность век, и неестественная, синеватая, как у ощипанной курицы, бледность кожи в тех местах, куда не попала пудра. Денис тоскливо представил, как эта болезненная человеческая масса, готовясь к приему посторонних людей (посторонние редко забредают в ее обширное печальное жилье), достает из дальнего угла ящика запыленную косметичку и, глядя в зеркало, давно ставшее врагом, самоотверженно приводит себя в порядок… Зачем — из уцелевшего чудом женского кокетства? Или чтобы не напугать гостей больше, чем следует?
— Сонечка, ангелочек, не в службу, а в дружбу — поставь на кухне чайник! Денис Андреевич, вы что будете: чай, кофе?
Денис выбрал чай, хотя не был уверен, что сумеет заставить себя сделать в этом доме хотя бы глоток чего бы то ни было. Особенно в сопровождении рассказа о тернистом жизненном пути Валерии Ильиной…
