И вот — Надя едет домой. Сегодня ей удалось сесть, и она блаженно, с детским любопытством, смотрела в окно, наслаждаясь дивным летним вечером. Агеев на задней площадке следит за Надей и двумя «супругами» (как он их мысленно окрестил), которые проталкиваются к Наде поближе. Встали за ее креслом, но не заговаривают, не выдают себя… Ну! Ну? Нервы Агеева, при внешнем спокойствии сыщика, вибрируют. Надя ничего не замечает. Собралась выходить… Тут-то они ее и взяли под белы рученьки. Что конкретно «супруги» сказали Наде, Агеев, конечно, расслышать не мог — слова относило ветром. На остановке они оказались втроем.
То, что произошло дальше, может считаться провалом в работе сыщика. Агеев не думал так лопухнуться: он трезво намеревался позволить «супругам» взять у Нади кровь на анализы, чтобы проследить, куда они их повезут. Он не учел одного — своих чувств! Как уже упоминалось, за время слежки он по-своему полюбил свою подопечную; эта малявка стала для него родной. Что же это получается: видеть, как расширяются ее огромные, посиневшие от ужаса глаза, наблюдать, как ставят крест на карьере новой российской звезды художественной гимнастики — и не вмешаться? Против этого восставало… да вот, извольте, хотя бы честолюбие Филиппа Кузьмича. Он желает, чтобы Кораблина стала знаменитостью, и он мог бы как-нибудь бросить в тесной компании: «А ведь я ее рядом видел… в точности, как вас!» Он желает, чтобы эта девочка получила то, чего заслуживает, — пусть даже она один раз оступилась, приняла не то, что надо… С кем не бывает? Агееву тоже много чего случалось в жизни пить… даже и не спрашивайте!
«Алла Лайнер спасибо скажет», — оправдывал себя Филипп Кузьмич, предпринимая неожиданные для себя действия…
Наконец-то Гордеев мог констатировать факт: дело об убийстве Павла Любимова сдвинулось с мертвой точки! Благодаря случайности… нет, благодаря Турецкому… нет, в первую очередь Турецкому, но Гордееву повезло, что он оказался в кабинете Горохова в тот самый момент, когда Сан Борисыч позвонил этому горе-знатоку чеченских обычаев посвящения в братство мужчин. Вряд ли Горохов был бы настолько любезен, чтобы оповестить Гордеева о том, что вот уже и другие находят в его версии вопиющие пробелы. Гордеев верил в счастливые совпадения.
Полна совпадениями наша бедная жизнь! Поздним вечером после встречи с Сан Борисычем Гордеев совсем уж было собрался звонить Ане Любимовой, как позвонила она сама. Голос ее адвокату не понравился: вроде бы сухой, рассудочный и вместе с тем полный напряженности, будто ее грызет изнутри, словно она старается скрыть боль, в которой боится признаться.
