Сегодня с утра Аркадий Гаврилович был взвинчен и раздражителен. Эта идиотка Римма устроила ему форменную истерику, упрекала в том, что он к ней недостаточно внимателен, совершенно ее не ценит, обращается с ней как с неодушевленным предметом. И это после всего, что Верещагин для нее сделал, столько денег ухлопал на эту проклятую чушку! Одна поездка в Италию чего стоила. То ей джакузи подавай, то салат из каракатиц, то прогулку на гондоле. Без этого для нее и отдых не отдых. Можно подумать, что она родилась и провела свое босоногое детство на вилле Боргезе, а не на задворках Автозаводской улицы в Москве. Слушая ее перемежающиеся рыданиями вопли, он дрожал от негодования. Титаническим усилием воли заставил себя сдержаться, не надавать наглой мерзавке оплеух, хотя руки чесались. Уехал в офис раньше обычного, даже не позавтракав. Так довела его эта паскуда! На работе обложился бумагами, пытался сосредоточиться, что удавалось плохо. И тут эта беда с Григорием! Нужно ехать в морг на опознание.
Аркадий Гаврилович искренне не понял причины своего задержания, хотя жил последнее время словно на вулкане. Верещагин решил, что, поскольку с опознанием и без него разобрались, его повезли к следователям как руководителя предприятия, где работал погибший. Больше того, гибель Лисицына воспринял как предупреждение себе, как черную метку. Ведь его ближайшего сотрудника застрелили через несколько часов после передачи денег Альбицкому. Вдруг это не понравилось кому-то из доселе синхронно действовавшего сообщества. Посчитали, что кто-то обделен или Толя незаслуженно получил слишком большую сумму. Хотя не понравиться это могло только Скворцовской, Саврасову и Коростылеву. Или же самому Альбицкому, который посчитал, что несправедливо обделен при дележе. Конечно, называть раньше времени эти фамилии он не станет. Однако не исключено, что ему придется просить у милиции защиту. Правда, сперва нужно во всем разобраться. Может, это какая-нибудь случайность. Григорий Романович был человеком скрытным, мало ли какие у него имелись пороки. Может, он ночами напролет играл в казино и задолжал крупные деньги.
Поэтому, когда следователь спросил, каковы могут быть мотивы убийства, Верещагин ответил, что находится в полном недоумении.
— Я никогда бы не взял на себя смелость сказать, что у Лисицына имелись тайные недоброжелатели. По-моему, он вел самый что ни на есть обычный образ жизни: в меру монотонный, в меру интересный.
