Он знал, что дед Михаил — писатель, однако плохо представлял степень его популярности на родине. Там она долгое время была невелика — имя эмигранта первой волны всячески замалчивалось. Однако с наступлением перестройки все преобразилось, словно по мановению волшебной палочки: рассказы и повести деда, который к тому времени, увы, скончался, стали печататься во всех журналах, его книги выходили одна за другой. В довершение ко всему, на малой родине деда, в районном центре Челноковске, решили установить мемориальную доску на доме, где тот родился и провел первые два года своей жизни.
Открытие мраморной доски городским властям хотелось провести с максимальной торжественностью. Разослали приглашения кому только можно: официальным лицам в области и в Москве, журналистам, писателям, историкам. Все время казалось, что для предстоящей шумихи не хватает какой-то изюминки. И тогда у мэра города возникла идея позвать на праздник потомков своего знаменитого земляка. Задача оказалась не из легких, однако после целенаправленных поисков челноковцы вышли на Майкла и пригласили внука.
Возбужденный столь добрым отношением к личности своего предка, Бакстер собирался в Россию, готовил документы, послал челноковцам свою фотографию, когда приглашение неожиданно было аннулировано. Его известили, что по техническим причинам — не готова доска — открытие переносится на неопределенный срок. Однако вскоре Майкл узнал, что мемориальная доска на доме благополучно установлена, а против его приезда активно выступили члены местного историко-патриотического общества «Глубь». Знаменитый писатель Крынкин создавал произведения, посвященные русской старине, в них действовали голубоглазые, светловолосые девушки в кокошниках и юноши в расписных рубахах и пахнущих дегтем сапогах. Они любили все то, что и сам автор: родные просторы, березки и рябины, колокольчик под дугой, наличники на окнах, гармонь и наваристые щи. Разве можно допустить, чтобы память о подобном человеке олицетворял на празднике черномазый! Не бывать такому кощунству во веки веков!
Активисты общества «Глубь» стали так пылко протестовать против появления на празднике чернокожего внука Михаила Агафоновича Крынкина, что городская администрация во избежание беспорядков пошла на выдумку о неготовой в срок мемориальной доске. Однако благодаря задиристым журналистам демократического толка правда о событиях в Челноковске дошла даже до Америки, и в сознании Майкла угнездилась обида на несправедливость поступков русских.
