Был промозглый апрельский вечер, на улице завывал ветер, но в кофейне было тепло и уютно. Ожидая Мельника, Апостол заказал себе большую чашку кофе «американа». Попивая кофе и размышляя, он вспомнил о том, что случилось два дня назад. Вспомнил пьянящий восторг, который испытал, когда нож вошел в живую плоть. Все это было здорово, но слишком уж быстро и сумбурно. Вот если бы подольше, чтобы успеть хорошенько прочувствовать и просмаковать каждое мгновение…
Апостол тряхнул головой. Нет, в таких делах медлить нельзя. Нужно беречь силы и не оставлять следов. Быстро сделал — быстро ушел.
Апостол отхлебнул кофе и посмотрел в окно. Мельник шел по другой стороне улицы, сунув руки в карманы куртки. На этот раз куртка была не черная (конспирация), а синяя, обычная, с идиотским капюшоном. Перед тем как перейти улицу, Мельник на секунду остановился и быстро зыркнул глазами по сторонам. «Молодец, — подумал Апостол. — Из этого парня, пожалуй, выйдет толк».
Когда Мельник вошел в кофейню, Апостол как раз заказывал себе вторую чашку кофе.
Кепка и куртка Мельника были влажными от дождя. Когда он снимал кепку, несколько холодных капель упали Апостолу на лицо, и тот поморщился.
— Итак? — заговорил Апостол, когда Мельник окончательно уселся и перестал вертеться. — Что ты хотел мне сказать?
Мельник, в своей мышиной манере, зыркнул глазами по сторонам, чуть наклонился вперед и затараторил, выкатив на Апостола меленькие глазки-бусинки.
— Я по поводу Кержнера. Он меня беспокоит.
— Кержнер? — поднял брови Апостол. — Сергей Кержнер? А почему ты позвонил мне, а не Борову?
Мельник усмехнулся, обнажив два ряда мелких, желтоватых зубов.
— Потому что Боров его друг. Он не станет меня слушать, а тебя — станет. Поэтому я решил поговорить с тобой.
— Гм… — Апостол задумчиво поскреб пальцами румяную, плохо выбритую щеку. — Вообще-то логично. И что случилось с Кержнером?
Мельник сдвинул черные бровки-стрелки и тихо спросил:
— Ты знаешь, что он еврей?
— Догадывался, — усмехнулся Апостол. — Это все, что тебя беспокоит?
Мельник покачал головой и затараторил:
— Нет. Просто последние дни… После того как мы… Ну, ты понимаешь. В общем, Кержнер последние два дня ведет себя странно.
Подошла официантка и поставила перед Апостолом кофе. Дождавшись, когда она ушла, Апостол тихо спросил:
— И в чем это выражается? Что такого странного делает Кержнер?
— По-моему ему снесло крышу, — сказал Мельник. — Позавчера… После того как мы… — Мельник замялся.
