— Это правда, — неохотно подтвердил Штырь. Глаза Борового стали холодными и колючими.
— Вы что, тупые? — процедил он сквозь зубы. — Я же говорил: никаких эксцессов. Вести себя, как все. Какого хрена вы это сделали?
Мельник хотел что-то ответить, но стушевался и с надеждой посмотрел на Штыря.
— Э-э… — заговорил тот. — Боров, в натуре, мы не виноваты. Ну, то есть виноваты, но не совсем. Мы просто не сдержались. Дернули пивка в баре, вышли на воздух покурить — а там этот сучонок пархатый. Если б он еще молчал… а он, сука, еще закурить попросил.
— Точняк! — живо подтвердил Мельник. — Он сам к нам подвалил. Да и не было там больше никого. Никто нас не видел. Мы его в воду скинули и быстро оттуда срулили.
Несколько секунд Боровой буравил товарищей ледяным и острым, как замороженный гвоздь, взглядом, затем смягчился.
— Ладно, — сказал он. — Но чтобы это было в последний раз. Когда придет время мочить пархатых — я вам первым об этом скажу. Но сейчас мы должны заняться другим.
— Чем? — с любопытством спросил Мельник. Боровой выдержал паузу, затем тихо и отчетливо проговорил:
— Акции массового уничтожения. Лица Штыря и Мельника вытянулись.
— Значит… — Мельник сглотнул слюну. — Значит, мы уже готовы?
Боровой покачал головой:
— Не совсем. Своими силами организовать акции мы не сможем.
— Почему?
— Я уже говорил — нас слишком мало, и мы должны беречь силы. Мы — ядро будущей армии, ее командный состав. Мозг будущих операций. Теперь нам нужны исполнители. Мясо. Фарш.
— Фарш… — эхом отозвался Мельник.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил Штырь, сдвигая брови и в упор разглядывая Борового.
— То, что ты слышал. Нам нужны исполнители. Те, кого не жалко принести в жертву.
Штырь помолчал, обдумывая слова товарища. Его бледный, угреватый лоб был нахмурен, губы плотно сжаты. Пока он соображал, Мельник нетерпеливо поглядывал то на него, то на Борового, но сам задавать вопрос не решался. Наконец, Штырь спросил:
— Но где мы их найдем?
— Да, Боров, где мы их найдем… этих чуваков, которые согласятся быть жертвами? — затараторил Мельник.
— Мельник, помолчи, — прикрикнул на него Штырь и снова повернулся к Боровому. — Пожертвовать жизнью ради идеи способны только члены бригады, а все они — наши братья. Белые братья! А ты сказал, что мы не можем рисковать собой.
— Нужно будет не просто рисковать, нужно будет умереть, — спокойно поправил его Боровой.
Штырь слегка побледнел, быстро облизнул губы и тихо проговорил:
— Тем более. Где мы найдем таких людей? Кто сделает эту работу? Кто пойдет на смерть?
