— Мой он еще меньше, чем ваш.
Винокуров посмотрел на Турецкого внимательно и сказал:
— Был такой религиозный деятель Франциск Ассизский. Он омывал раны прокаженных, и все такое. Проповедовал аскетизм земного существования. Когда ему собирались выжечь глаза каленым железом, он сказал: «Брат огонь, Бог дал тебе красоту и силу на пользу людям, молю же тебя, будь милостив ко мне».
— Вы поклонник этого самого Франциска? — уточнил Турецкий.
— Боже упаси, я агностик, конечно.
— Это значит?…
— Отрицаю возможность абсолютного познания объективного мира и достижимость истины. Я думаю, что роль науки ограничивается только познанием явлений, вот что я думаю. Один из наиболее универсальных законов современной квантовой физики гласит: ВСЯКОЕ ВОЗМОЖНОЕ СОБЫТИЕ, ТО ЕСТЬ СОБЫТИЕ, НЕ ЗАПРЕЩЕННОЕ ЗАКОНАМИ СОХРАНЕНИЯ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО, НО ОБЯЗАТЕЛЬНО НАСТУПАЕТ.
— Повторите еще раз, пожалуйста, — сказал Турецкий.
— Пожалуйста, — Винокуров повторил.
— То есть если какая-нибудь фигня не исключена, то все-таки случится. Чертовски подходит к криминалистике.
Винокуров улыбнулся:
— А квантовая физика ко всему подходит. Из нее наша жизнь состоит. Смотрите, вот как возникает информация: следуя второму началу термодинамики, мы должны утверждать, что общее количество информации в природе может лишь либо уменьшаться, либо оставаться постоянным.
— Не знаю, что там в вашей науке, но в отдельных системах количество информации может увеличиваться. Вот я ищу кое-что, хожу по замкнутому кругу и постепенно узнаю о человеке все больше.
— Браво, следователь! — удивился Винокуров. — Совершенно верно. А как возникает у вас новая информация?
— Хороший вопрос.
— Еще бы! Есть известный в биологии факт, что постоянные браки между близкими родственниками приводят к вырождению. Наоборот, новые биологические виды могут быть получены при скрещивании достаточно отдаленных ветвей. Сейчас мы знаем, что это свойство есть именно свойство информации, заложенной в хромосомах. При браках между родственниками подчеркиваются и закрепляются имеющиеся генетические дефекты, в то время как скрещивание отдаленных ветвей приводит к появлению новой информации. То же самое должно быть справедливо и для интеллектуальной деятельности. В последние годы модно стремление избавить работника интеллектуальной профессии от так называемой рутинной деятельности. Всевозможные автоматы начинают поставлять нам все больше различных заготовок — полуфабрикатов. Такое происходит и в искусстве, и музыке, и, в частности, у нас в науке, где всевозможные информационно-поисковые системы ставят себе целью в конечном итоге избавить ученого от необходимости иметь дело с литературой. Например, трудно представить себе более рутинную работу, чем разыгрывание гамм на рояле. Однако еще труднее представить себе пианиста, никогда не играющего гамм. И важно именно то, что при разыгрывании гамм не только увеличивается гибкость пальцев, приобретается то, что называется техникой игры, но и устанавливаются зависимости между отдельными звукосочетаниями и мышечными сокращениями. Точно так же и в науке. Пользуясь полуфабрикатами, ученый перестает видеть ту самую общую картину, которая, по нашему предположению, лежит в основе всякого открытия. Роясь в библиотеках, просматривая сотни ненужных на первый взгляд публикаций, ученые получают возможность черпать отдельные фрагменты, штрихи, мазки — называйте их как угодно, — которые в конечном счете и складываются в общую картину… А у Белова выхватываются отдельные мазки и… ну вот представьте разные гениальные картины — Ван Гога, Рембрандта, Сезанна, Мунка, да хоть Глазунова! — Он засмеялся. — Нарежем из их картин много мелких кусочков как для пазла — из каждого понемножку. А потом попытаемся сложить. Какова будет цена этой картины? Александр Борисович, цена работам профессора Белова никому не известна, а их суть никому не интересна, поскольку они не реализованы. Вот и все, что я могу вам сказать. Честь имею. — И Винокуров сухо кивнул Турецкому, как бы показывая, что, потратив на него столько слов, руку подавать — уже лишнее.
