— Мне не нравится такое определение.
— И все же. Кому принадлежит ваша Лаборатория? Государству? Частным лицам?
— А что такое? — обозлился вдруг Колдин. — Это в советские времена Академия наук, как и все прочие научные и учебные учреждения, была поставлена под жесткий партийно-административный контроль! Директору нужно было иметь специфические таланты, чтобы в этих условиях обеспечивать сколько-нибудь продуктивную научную работу своим сотрудникам. Нужно было уметь взаимодействовать с партийными инстанциями и КГБ!
— Я жду ответ, — напомнил Турецкий.
— Вас интересует материально-техническая база?
— Да.
— Вы наивный человек. Она чего-то стоит, конечно, но это меркнет по сравнению с теми возможностями, которые давали открытия! Вы ждете ответ? Пожалуйста! Да, наше имущество принадлежит, точнее, принадлежало одному человеку.
— Белову?
— Белову.
— Как это произошло?
— В советские времена Антон Феликсович работал в Серпухове, в НИИ биофизики. Этот институт Академии наук СССР был замечательным учреждением. Он отличался от многих других институтов широтой тематики. Это объяснялось самим характером науки — биофизики, включающей все: от математической теории изменения численности биологических популяций и принципов работы мозга до рентгенографического исследования структуры мышечных белков. Это была большая — около тысячи сотрудников — научная республика. Государство! Институт биофизики отличался от большинства других академических институтов именно этим республиканским демократизмом. А потом… Потом все рухнуло.
— Когда именно?
— В начале девяностых. Да и не только у нас. Белов ушел из Серпухова и создал свою Лабораторию. По камешку, по кирпичику. Это целиком и полностью его детище. Нашел и увлек компетентных сотрудников. И деньги на оборудование доставал сам. Между прочим, явление само по себе уникальное. Его в Японию постоянно звали. В Европу…
— Но он был патриот, — продолжил мысль Турецкий.
— Что, в такое трудно поверить?
— Почему же? Пока все так и выглядит.
— Оно не только так выглядит, оно так и было. И тем более Лаборатория Белова — уникальное явление, а нынешние ученые — либо седобородые маразматики, либо молодые шарлатаны.
— Хотите сказать, фундаментальной науки в России больше нет?
— Александр Борисович, задавайте конкретные вопросы.
— Задаю. Что такого замечательного создал лично профессор Белов и его институт в частности?
Колдин помолчал, вид у него был несколько удивленный.
— Вы действительно не знаете?
