Он учился на юрфаке, наверное, потом мог бы поступить в аспирантуру, все-таки отец — профессор, завкафедрой, светило юриспруденции. Сын — так себе. На детях гениев природа отдыхает. Это в принципе все понимали: и отец, и Ларин, и окружающие. Ну пусть не гений, но и не дурак же. И были отцовские связи, возможности. И диплом бы защитил, диссертацию бы написал, и работа бы нашлась непыльная. Только все это Ларину было глубоко неинтересно — плыл по течению, пока плылось, и другого пути вроде не было.
Небольшая отдушина — занятие йогой, которой он занимался много и с душой. Впрочем, восточные практики, хоть Ларин в них и преуспел, составляли ничтожную часть его жизни — семейной и студенческой, которая вольно-невольно была расписана на годы вперед.
Но, видимо, не суждено ему было состариться в тиши кабинетов, растратить жизнь по аудиториям. Христос ли, в которого он не верил тогда, Аллах ли, в которого не особенно верил сейчас, или Его величество Случай столкнули Ларина с Серегой Сватовым.
Друг детства Серега Сватов пришел к нему, Ларину, на свадьбу. С перебинтованной рукой и лицом в серую точечку от пороховых ожогов. Серега воевал в Приднестровье, в добровольческом казачьем отряде, приехал домой залечивать раны, а после — снова туда.
Это был шанс. Шанс вырваться из осточертевшей рутины.
Скупые и невнятные Серегины рассказы разбудили в Ларине что-то глубокое, но истинно мужское, звериное. Он отчетливо понял, что хочет настоящей опасности, хочет крови, хочет воевать и убивать. Не исполнять священный долг перед какой-то там обобщенной родиной, не отстаивать чьи-то там геополитические интересы, а воевать ради самой войны. В этом был смысл, который не требовалось объяснять самому себе. Сватов оставил Ларину телефон вербовщика. Однокашник по юрфаку Олег Смагин, тоже бывший на свадьбе, покачал головой и посоветовал выбросить этот телефон.
Но Ларин бросил все остальное — молодую беременную жену, родителей, нелюбимую работу. Особенно не рефлексировал. Просто однажды ночью собрал вещи и ушел, никому ничего не объясняя. Он не собирался возвращаться, он сжигал за собой все мосты. И с тех пор действительно ни разу никому не написал, не позвонил, не поинтересовался, что там с родственниками, ищут его или считают погибшим, родился ли у него ребенок… Наверно, родился. Ну и что? Все это осталось в той, другой жизни. Много чего осталось.
Нельзя сказать, что решение, принятое однажды, было непоколебимо. Человек есть человек. Но как-то, выздоравливая после тяжелого ранения, Ларин впервые за долгое время много читал. Его внимание привлекла история, которая случилась в одной из стран бывшей Югославии. Во время послевоенной разрухи один человек, оставив дома семью — мать и жену с ребенком, пустился из родной деревни в дальние края попытать счастья. Через семь лет, разбогатев, он возвратился на родину. Его мать и жена содержали маленькую деревенскую гостиницу. Он решил их удивить, изменил внешность, и родные его не узнали — ни мать, ни жена. Шутки ради он притворился, будто ему нужна комната. Женщины увидели, что у него много денег. Они отравили его, а труп бросили в реку. Ну и ограбили, конечно. И уже тогда, разбирая документы, поняли, кто был приезжий. Мать повесилась. Жена бросилась в колодец. Ларин перечитал эту историю много раз. С одной стороны, она была неправдоподобна, с другой — вполне естественна. Наверно, решил Ларин, этот человек заслужил свою участь. Никогда не надо притворяться. Надо оставаться тем, кто ты есть.
