— Вот она и звонила!
— Ну так сказал бы ей, что мы ищем убийцу ее дяди.
— Да? А ей кажется, что мы занимаемся некрофилией. И ты знаешь, я начинаю думать, что она права. — Меркулов бросил трубку. А такое случалось нечасто.
Турецкий хорохорился, язвил, юморил, но на самом деле ему было не до смеха.
Все дело было в том, что Турецкий настоял на… повторной эксгумации тела профессора Белова. А подобного не могли припомнить даже матерые криминалисты вроде Студня.
Турецкий не подставлял Смагина. Он понимал, что парню придется вынести и начальственный гнев, и многочисленное неудовольствие, и насмешки самых разных участников процесса, как активных, так и опосредованных. Но это была производственная необходимость. А Турецкому надо было оставаться в Лемеже, чтобы держать в поле зрения Колдина. Что-то с Кол-диным было не так. Турецкий вспомнил, что рассказывал Гордеев о студенческих временах Колдина. Травка… Травка… А что, если нечто большее за этим последовало, могли ведь здорово за загривок ухватить серьезные дяди с Лубянки, на которых можно работать до второго пришествия?
А Смагин?… Ничего, пусть привыкает, думал Турецкий, прихлебывая кофе мелкими глотками. Перемелется — мука будет. В смысле хороший следователь выйдет… Александр Борисович вдруг поймал себя на мысли: а уж не готовит ли он себе преемника?
Но как же быть с Колдиным?
Турецкому было совестно снова дергать Дениса и его сотрудников, и он как ни в чем не бывало позвонил Меркулову. Объяснил проблему. Сказал, что срочно. Попросил. Потребовал. Константин Дмитриевич сухо ответил, что на это потребуется двое суток — сажать сотрудника, который наверняка не в теме, на поиск и сбор информации… и т. д. А нельзя напрямую обратиться в ФСБ? — спросил Турецкий. Можно, конечно, сказал Меркулов, но это будет тянуться трое суток.
Турецкий плюнул и позвонил-таки в «Глорию». Телефон не отвечал. Турецкий позвонил Грязнову-млад-шему на мобильный.
— Денис, что делаешь? — спросил он делано беспечным тоном.
— Лежу возле бассейна, — вполне адекватно ответил Денис. — Наблюдаю, как клиент совершенствует вольный стиль плавания. Только что «сделал» его баттерфляем, а теперь отдыхаю.
— Нелегко тебе, — посочувствовал Турецкий.
— Дядь Сань, говорите прямо, что нужно. Турецкий выдохнул:
— Биография биолога Колдина.
— Уф… А кто это?
— В том-то и дело. Теневая надежда мировой науки. Работает в лемежской Лаборатории. Ну так как?
Тон у Дениса стал виноватым:
— Не раньше чем к вечеру. У Макса в это время тихий час.
