Навоша насупился:
— Кто видел? Кто это говорит?
Турецкий хорошо знал, что на самом деле во время общения нужно обращать больше внимания на язык тела, нежели на мимику. Анализ языка тела происходит на бессознательном уровне, в то время как внимание обычно фокусируется на лице собеседника. А вот в случае, если движение человека и его выражение лица не соответствуют, это уже тревожный сигнал. При страхе тело как бы принимает «оборонительную позицию», ноги поставлены чуть-чуть мысками друг к другу, а плечи слегка отведены назад. В гневе же наоборот — грудь и плечи выдаются вперед, а руки очень часто опираются на обе стороны туловища.
Но у Навоши ничего нельзя было понять! Гневу его поза не соответствовала, страху — еще менее. Он встал из-за стола, руки засунул в карманы брюк, которые теперь оттопыривались из-за огромных кулачищ.
— Кто это говорит? — повторил он.
— Ваш тренер по теннису. Аскольдов.
— Да я всегда так разговариваю! Может, мы поспорили, попал мяч в корт или нет!
— На меня-то орать не надо, — посоветовал Турецкий. — Вы говорили с Беловым явно не на спортивную тему. Речь шла о деньгах и о его Лаборатории. Ас-кольдов слышал, что вы были просто взбешены. От проигрыша тренировочной игры так не расстраиваются.
Лицо у Навоши стало одновременно напряженным и задумчивым. Похоже было, что он решает какую-то сложную дилемму.
— Или вы мне сейчас все расскажете сами, или я вас арестую и отвезу в Москву. Такие полномочия у меня есть.
Навоша вскочил на ноги настолько взбешенный, что Турецкий готов был к тому, что он на него набросится. Но Навоша вдруг выбежал из кабинета.
Побег?! — мелькнула у Турецкого нелепая мысль. Нелепая-то нелепая, но… Турецкий поднялся на ноги.
И тут же из приемной раздалось:
— Найди мне бумаги о реприватизации особняка Капустина! Живо!
— Григорий Михайлович, да как я их сейчас найду?! — пропищала секретарша.
— Как хочешь! — загремел Навоша и вернулся в кабинет. — Будем ждать. Никуда вас не отпущу, пока не покажу. Считайте — под арестом.
Турецкий даже подивился такой уверенности в себе. Задержать помощника генерального прокурора, пусть тот не особенно и сопротивляется?
— Что вы мне покажете?
— Увидите сами! Для таких, как вы, бумага — главней человека.
Ну и лексика, подумал Турецкий. Действительно незаурядный тип. Как же он мэром стал?
— Да что вы про меня знаете? — вдруг сказал На-воша.
— Да уж кое-что знаю.
— Думаете, как такой хрен в мэры пролез? — не слушал Навоша. — А законным путем, между прочим. Город избрал! И еще переизберет, когда время придет. Потому что я работаю! Ясно вам?
