– Я не случайный попутчик, – сказала я, и тоже положила в рот лимон. Он оказался не бутафорией, стало так кисло, что выступили слезы. – Моя верхняя одежда в вашей спальне. Когда выйдешь отсюда, можешь проверить.
Кира резко встала и выплеснула виски мне в лицо. Я закричала от рези в глазах и, схватив огромную салатницу, метнула в нее. Она виртуозно уклонилась, нырнув под стол. Слезы текли у меня из глаз и, размазывая по лицу косметику, я повторила:
– Можешь проверить.
Внизу громыхнул выстрел.
– Это салют? – дрожащим голосом, из-под стола спросила Кира.
– Это выстрел, – не успокоила я ее.
– Наверное, Ярик палит в потолок, – сказала Кира не очень уверенно.
Мы помолчали немного, но ничего не происходило.
– Это еще неизвестно кто куда палит, – сказала я. – Чего ты так стучишь зубами под столом? Тебе все еще скучно? Я-то, действительно, не знаю, что это такое. У меня три работы, мама-инвалид и муж-алкаш, за которого я вышла только затем, чтобы у Васьки в графе «отец» хоть кто-то значился. Правда я никогда не пыталась обмануть мужа, что это его ребенок, только недоношенный. Вадик благородно его усыновил. И за это я долго расплачиваюсь – едой, квартирой, одеждой, и даже постелью. Сначала мне даже казалось, что я люблю его, так меня распирало чувство благодарности. Моя мама очень боялась, как наша семья будет выглядеть в глазах окружающих, если дочь родит без мужа. Она тоже очень ценит благородство Вадика и до сих пор дает ему каждый день деньги на бутылку и даже посылает за ней свою сиделку.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Затем, что жаль, не я сидела в том самолете шесть лет назад.
– Почему за нами никто не приходит? – не услышала Кира ответа. Она вылезла из-под стола и подошла к двери.
– Ярик! – громко крикнула Кира. – Виктор! Эй, есть кто живой?
В доме стояла могильная тишина. Обычно в такой тишине слышно как тикают часы, но они почему-то не тикали. Их просто не было.
– Эй! – снова крикнула Кира, но опять никто не ответил. – Они убили друг друга.
– Все может быть. И это будет самый шикарный эпизод в твоей семейной жизни. На его месте я пристрелила бы тебя. На это ушел бы всего один патрон, а так ему придется часто стрелять и устроить кладбище в подвале. Эту дверь никак не открыть?
– Нет, только снаружи и только ключом.
– А окно?
Я подошла к окну, отодвинула штору и посмотрела вниз. Там белел сугроб и росли маленькие елочки. Этаж был второй, не выше.
– Окно прекрасно открывается, – Кира подошла ко мне и, стуча зубами, легко открыла стеклопакет. Холодный воздух ворвался в комнату и я вспомнила, что кроме двух пушистых повязок на мне ничего нет.
