Все в машине засмеялись, даже шофер.
– Просто вы шли по коридору такая несчастная, а Ирина давно хотела уволиться.
До ДК мы ехали почти час. Название «Железнодорожник» и зловещая аббревиатура ДКЖ досталась этому заведению культуры в наследство с советских времен. Там были самые престижные и самые дорогие залы в городе. В них выступали все столичные гастролеры. Видимо, фабрика «Кондитер» очень неплохо заплатила агентству, раз презентацию решили провести именно там. Деля, сидевшая рядом с водителем, активно руководила движением:
– Не надо ехать по проспекту, там много светофоров. Давай дворами.
Толик раздавал нам указания:
– Девицы! Сцена большая, близко к краю не подходите! Там яма оркестровая – туда всегда все падают. А я потом достаю. Не снимайте с себя всякие цепочки-колечки, щели в полу. Я туда больше не полезу. И не материтесь громко за кулисами – праздник детский, в зале слышно.
– Я конфетка Белоснежка, – забубнила Жанна. – У меня внутри орешка.
– Во мне много карамели, меня нет вкусней на свете. Жуй меня, кусай меня, лижи, люби только меня, – зашептала Сорокина.
– Тут непонятно, – плаксиво сказала Жанна. – У меня внутри орешка, съешь меня и будет, будешь... что? Каракули какие-то. Что говорить-то?
Толик выхватил у нее сценарий.
– Опять не набили, черти! Съешь меня и будешь... будешь... Надо срочно придумать, ну?.. Пешка? Нет. Решка? Тоже нет.
– Душка! – подключилась Деля.
– Пушка! – крикнул водитель.
– Черт! Не душка, не пушка. Дети до шести...
– Хрюшка! – поучаствовала Сорокина.
– Не смешно, – оборвал ее Толик. – За презентацию столько денег отвалено, что не смешно. Что скажешь, Киселева?
Я растерялась. В рифме я была не сильна.
– Попробуйте «фишка». Съешь меня и будет фишка! Дети до шести поймут.
– Да, – кивнул Толик, – лучше чем «хрюшка» и «пушка». Три с плюсом, Киселева.
«Почему три?», – чуть не спросила я. У меня диплом с отличием, я никогда не получала тройки.
Сорокина с Жанной опять забубнили текст, а я заснула с открытыми глазами.
* * *
И мне приснился сон. Снов я не видела уже лет пять. Засыпая, я проваливалась в черную, теплую яму, выбираться из которой было мучительно трудно. А тут вдруг яркая, цветная картинка с хорошей озвучкой.
– Мама!
Васька бежал по аллее, на которой солнце прочертило дорожку с четкими границами тени от высоких деревьев.
– Мама! Какая порода лучшая в мире?
Позади Васьки бежал слон. У слона не было хобота, и он лаял. Значит, это был не слон, это была собака.
