— Слышь, лейтенант, так ты можешь выяснить у кого-нибудь, звонил сюда Меркулов из Москвы?
— А хто вин? У пракуратури ёго нэмае.
— Да в Москве он, говорю же, заместитель генерального прокурора! Знаешь, кто такой генеральный прокурор России?
— Ни, — лейтенант приложил ладонь к груди, — у мэни своя влада.
— Сходи, спроси у следователя, если никого другого нет. А я подежурю вместо тебя. Не бойся, никого не пущу и сам не пойду. Сходи, будь человеком, а?
— Нэ можу.
Лейтенант, как истинный представитель своего народа, был топорно упрям. И Антона это не удивило, зато остановило от дальнейших попыток «навести мосты взаимопонимания». Придется ждать, когда появится местное начальство — влада! Ишь ты! Значит, считай, полдня из расписания уже вылетели. А что, может, и в самом деле, пока есть время, которое некуда тратить, поискать Зою? Северная сторона, говорила, а улица Спортивная. Дом — неважно, по фамилии отыскать можно.
— Ладно, зайду позже. Смотри, чтоб тебе потом не влетело за то, что ты неправильно исполняешь свою работу.
Но лейтенант смотрел на него с таким философским спокойствием, что Антон вдруг сообразил: «Да ничего и никого он не боится, этот мальчишка, потому что ровным счетом ничего не делает! Это тот, кто хоть что-то делает, совершает ошибки, за которые ему может влететь от его „влады“! Ох, провинция…»
Следователь Липняковский допрашивал свидетеля Платонова. Так выглядела формулировка производимых следственных действий в самом начале допроса. Но по мере его продолжения у Витольда Кузьмича все больше складывалось мнение, что именно эти двое: программист Платонов и еще ответственный дежурный Столешников — пусть и в меньшей мере! — который вместе с другими свидетелями, вызванными в прокуратуру, сидел в коридоре, перед дверью кабинета следователя, в ожидании своей очереди, скорее всего, и являются теми лицами, которые должны понести уголовную ответственность за чрезвычайное происшествие, в результате которого большой город полностью лишился электроэнергии.
Это его крепнувшее убеждение пока, к сожалению, не подтверждалось конкретными фактами, но в деле присутствовала халатность! А там, где проявляется халатное отношение работника к своему ответственному заданию, которое к тому же носит экспериментальный характер, там и жди неприятностей — таков закон жизни!
— Значит, так, подводя итоги нашего с вами разговора, я хочу вернуть вас еще раз к первому вопросу, — высоким для его толстой, даже грузной фигуры голосом сказал Липняковский. — Вы утверждали, гражданин Платонов, что никаких чепэ у вас до этого последнего случая не было?
