– Отличный чай, – говорит Гарольд. – А в Сербии есть такой?
Мы рассмеялись, как ежели бы это была монтажная склейка, возвращающая нас в прекрасное расположение духа.
– Ну и? – спрашивает Слободан.
– Скендер! – говорю.
– Что – Скендер? – опять Слободан.
– Отдашь ему жилье, а он выпишет тебе и господину Ашкенази с мамашей визу.
– Если ты всерьез, то я отдам.
– Будет всерьез, если у Гарольда еще остался револьвер.
– Остался! – рапортует Гарольд.
– Отдашь ключи Скендеру, он передаст тебя своим людям, они найдут Ашкенази, а далее по расписанию самолетом в Тирану, оттуда в Италию, и дальше – в Нью-Йорк.
– Вздор мелешь, – говорит мне Слободан.
– Только начала, – говорю. – Смотри, сейчас мы с тобой идем к Скендеру, знаю, где его отыскать, он мне сказал, когда я ему дом подарила, у него теперь кафана.
– И в той кафане?.. – спрашивает Слободан.
– И в той кафане отдашь ключи от жилья Скендеру. Когда Скендер закончит с тобой, господином Ашкенази и его старухой матерью, я отведу его сюда и объясню, как пользоваться твоим барахлом и когда поливать цветы, скажу, что нужно закрывать окна, потому что в любой момент может разразиться гроза.
– А что с господином Гарольдом?
– Я с вами, – говорит Гарольд.
– Знаешь, почему мы вас в футбол обыгрываем? – спрашиваю Гарольда.
– Грубо играете! – рассмеялся он.
– Нет, у нас всегда на идею больше, чем у вас. Вот и сейчас я использую лишнюю идею сербской живучести.
– Давай говори, хватит трепаться, – одернул меня Слободан.
– Так вот, – говорю, – мы уходим, капитан Гарольд остается, ждет нашего возвращения. Я вхожу со Скендером, капитан показывает ему револьвер и просит перебросить нас к границе с Сербией. Мы с капитаном Гарольдом уходим. Там его, скорее всего, арестуют, допросят, увидят, что речь идет о любви, а меня, прежде чем мы с Гарольдом обвенчаемся, остригут наголо за сотрудничество с оккупантами.
Гарольд наслаждался моим монологом. Подошел и поцеловал руку.
– Совсем как немец, – говорю.
– Нет, – говорит он, – это означает, что я готов подчиняться всем твоим решениям.
– Но только бесстрастно, – отвечаю.
Я вывела Слободана как на веревочке, он дергался как собака, не привыкшая к новому хозяину. Скендер, кафана, какая кафана в Приштине, где царят хаос и случай, танки и «апачи» в небе. А день прекрасный, июньский день, Приштина тысяча девятьсот девяносто девятого… Солдаты в униформах, похожие на марсиан, и на каждом шагу выложенный прямо на тротуаре товар – барахло из Парижа, Рима, киоск с воскресным выпуском «Нью-Йорк Таймс», но я его покупать не стану.
