Не знаю, кто и чем махнул сержанту Militer Police в его сливу. Вернулся он такой хорошенький, расхристанным шагом, как будто хотел предстать передо мной в наилучшем голливудском виде, почти как Джон Уэйн.
– О'кей, – сказал сержант. – Капитан Кин просил вас срочно прибыть в канцелярию.
Я растяпила рот.
– Хотите жвачку? – спросил сержант Militer Police.
– Нет, спасибо, у меня на нее аллергия.
– Вас подвезти?
– Боюсь, в этом случае я опоздаю на работу, – скокетничала я.
– Меня бы это расстроило, – улыбнулся сержант.
– Спасибо, – говорю, – и до свидания. Сержант вернулся к джипу. Задница у него была ничего.
* * *
ПРИШТИНА ночью, в конце июня 1999 года, светится и верещит в пламени небоскребов. Дым как стяг победителя. Я знаю При-штину как свои пять пальцев. Смотри, новая кафана, называется «Мать Тереза»! Рядом с «Матерью Терезой» вижу, как мой школьный приятель Фарук Маличи на скаку сбивает камнями буквы с вывески над лавкой «Милош Обилич». Годами скакал Фарук, пока в грязи не наступил на нечто, что было, как я теперь понимаю, опасной штучкой. Ни сербской, ни албанской. Зовется она «кассетная бомба». Фарук наступил на бомбу, а она, разозлившись, что ее разбудили, забросила его, будто спортивный диск, прямо на фамилию «Оби-лич». Пожалуйста, не принимайте за намек.
Косово в конце июня 1999 напоминает Лас-Вегас в огне и дыму, в победном настроении девятнадцати наций НАТО и взволнованных албанцев. Косово теперь для НАТО как казино – за доллар получают тридцать пять. Албанцы на любой выпавший номер военной рулетки выигрывают столько, сколько поместится в охапку. И первым делом укрепили буквы над кафаной «Тирана»…
Скольжу по улицам, как управляемый снаряд, чтобы не убить и не быть убитой. Знаю, куда мне надо, но не знаю, что там увижу, и замираю, потому что вижу: фирма пока существует – кафана «Весна», хозяин Иован Ми-рич, основано в 1934 году. Вместо светящейся рекламы горят входные двери кафаны – дедовские, дубовые.
Кафана «Весна» находится посреди При-штины, рядом с канцелярией ООН. Пока я училась, это была наша любимая кафана. Ио-ван отпускал еду и напитки в кредит. Ночами в кафане «Весна» вживую играли лучшие оркестры из всей Югославии. В этой кафане впервые прозвучала шиптарская песня «Ай, шукария». И сразу она стала культовой во всех аранжировках – от частушки до рэпа. Горан Брегович исполнял «Шукарию» в Афинах с симфоническим оркестром и болгарским женским квартетом. Иован со своей кока-колой и виски благословил и – ей-богу! – вовсю помогал многим любовникам, которых сводила его длинная стойка.
