Прошло немало времени, пока Бекки, Джим и оба незнакомца перевязали раны профессора, привели его в чувство, дали выпить воды и наконец уложили в машину, где он снова впал в забытье.
— Раны не опасные, но ему нужен уход и покой, — сказал охотник.
— Как же нам поскорее уехать отсюда? — спросил Джим, вкратце рассказав охотникам историю своего побега из Ринезоты. — Что это за местность?
— Это владения Мак-Манти. Раньше эта местность называлась «Оленьи леса».
— Быть не может! — сказал Джим, оглядывая унылые пески. — Оленьи леса родина моего отца, он долго жил там в молодости и много мне рассказывал о красоте богатейших Оленьих лесов. Ничего не понимаю! Вместо густых лесов какая-то американская Сахара!
— На все ваши вопросы вы получите ответ позже, а сейчас пора ехать.
— А ваш приятель?
— Он останется здесь охотиться.
Солнце близилось к закату. Оно было темно-багрового цвета.
— Мгла, — сказал охотник и поднял палец, смоченный слюной. — Дует с запада. Плохо! Надо спешить, чтобы спасти вашего раненого от возможной гангрены.
Скоро они тронулись в путь.
2
Ночью, при неверном, колеблющемся свете луны и однообразном пейзаже, время течет незаметно. Все вокруг казалось Бекки фантастическим. Причудливые черные тени, как неведомые животные, выползали из-за бугров. Тусклое мерцание бесчисленных песчинок нагоняло дрему. Измученная Бекки много раз засыпала и просыпалась, пока наконец ею не овладело какое-то сонное безразличие к толчкам машины. Но вдруг толчки и покачивание сменились покоем. Это было так неожиданно, что Бекки очнулась. В машине на заднем сиденье тяжелым, беспокойным сном спал Джонсон. Девушка подняла его свесившуюся руку. Он не проснулся. Были как бы пасмурные сумерки. Бекки посмотрела на светящийся циферблат. Стрелки показывали одиннадцать часов. «Мы выехали в девять вечера — значит, едем уже два часа», — подумала она. Открылась дверца. Ветер бросил кучу пыли в глаза Бекки.
— Закрывайте! — крикнула она.
Джим влез и закрыл дверцу.
— Доброе утро! Хорошо спали? — спросил Джим.
— Какое утро, когда одиннадцать часов ночи!
— Одиннадцать часов утра.
— Вы шутите?
— Какие шутки в нашем положении! Джонсон спит? Это хорошо.
— А почему темно? Я думала — луна.
— Нет, вьюга.
— Вьюга летом?
— Ну, не вьюга — самум. Только несет не песок, а землю. Ветер поднял землю, вернее — землю, превращенную в черную пыль, и несет ее. Это длится уже три часа.
— Где мы находимся?
— Не знаю, охотник ушел выяснить. Да вот он сам.
